Развитие общения со сверстниками в дошкольном возрасте

На протяжении дошкольного возраста общение детей друг с другом существенно изменяется: меняется содержание, потребности, мотивы и средства общения. Эти изменения могут протекать плавно, постепенно. Однако в них наблюда­ются качественные сдвиги, как бы «переломы». От 2 до 7 лет отмечаются два таких перелома. Первый происходит прибли­зительно в 4 года и внешне проявляется в резком возрастании значимости сверстника в жизни ребенка. Если до 4 лет потреб­ность в общении со сверстником занимает достаточно скром­ное место (ребенку 2-4 лет гораздо важнее общаться с взрос­лым и играть с игрушками), то у 4-5-летних детей эта потреб­ность выдвигается на первое место. Теперь уже дети начинают

явно предпочитать общество сверстника обществу взрослого или одиночной игре. Второй «перелом» внешне выражен менее четко, однако он не менее важен. Его внешние проявления связаны с появлением избирательных привязанностей и более устойчивых и глубоких отношений между детьми (дружбы).

Эти переломные моменты можно рассматривать как времен­ные границы трех этапов развития общения детей, которые по аналогии с общением ребенка с взрослым были названы форма­ми общения (Развитие общения со сверстниками, 1989).

Первая из них - эмоционально-практическая форма обще­ния со сверстниками (2-4 года). В младшем дошкольном воз­расте ребенок ждет от сверстника соучастии в своих забавах и жаждет самовыражения. Ему необходимо и достаточно, что­бы сверстник присоединялся к его шалостям и, действуя с ним вместе или попеременно, поддержал и усилил общее веселье. Каждый участник такого эмоционально-практическою обще­ния озабочен прежде всего тем, чтобы привлечь внимание к се­бе и получить эмоциональный отклик партнера в виде подра­жания своим движениям, позам, звукам.

Главная особенность такого общении - подражание дей­ствиям другого. Малыши с восторгом подхватывают любые, даже самые странные затем, копируют звуки, позы или дви­жения другого. В сверстнике дети видят лишь свое отражение, а его самого (его действия, желания, настроении), как пра­вило, не замечают. Он является для них как бы «невидимым зеркалом», в котором они видят только себя. Эмоционально-практическое общение крайне ситуативно - кик по своему со­держанию, так и по средствам осуществлении. Оно целиком зависит от конкретной обстановки, в которой происходит вза­имодействие, и от практических действий партнера. Характер­но, что введение привлекательного предмета в ситуацию может разрушить взаимодействие детей: они переключают внимание со сверстника на предмет или же дерутся из-за него.

На данном этапе общение детей еще не связано с их пред­метными действиями и отделено от них. Основные средства общения детей - локомоции или экспрессивно-мимические движения. После 3 лет общение детей все больше опосредует-

ся речью, однако речь пока крайне ситуативна и может быть средством общения только при наличии зрительного контакта и выразительных движений.

Содержание контактов детей раннего возраста, несмотря на внешнюю простоту, не поддается однозначному определению и не укладывается в привычные рамки общения взрослых меж­ду собой или ребенка с взрослым. Это, бесспорно, практические действия, предполагающие физический контакт, перемещение в пространстве и пр. Но в отличие от ситуативно-делового об­щения с взрослым эти действия лишены деловой цели. Обще­ние детей друг с другом ярко эмоционально окрашено, однако квалифицировать его как личное можно лишь с существен­ными оговорками: дети слабо и поверхностно реагируют на пар­тнера, они стремятся главным образом выявить самих себя.

По-видимому, эмоционально-практическое взаимодействие дает ребенку ощущение своего сходства с другим, равным ему существом. Это переживание своей общности с другим че­ловеком, причастности к другому вызывает бурную радость. Об­щение ребенка со сверстниками, протекающее в свободной, нерегламентированной форме, создает оптимальные условия для осознания и познания самого себя. Воспринимая свое отражение в другом, малыши лучше выделяют себя и получают как бы еще одно подтверждение своей целостности и активности. Получая от сверстника ответную реакцию и поддержку в своих играх и занятиях, ребенок реализует свою самобытность и уникальность, что стимулирует самую непредсказуемую инициативность малыша.

Следующая форма общения сверстников -ситуативно-деловая. Она складывается примерно к 4 годам и остается наиболее типичной до 6-летнего возраста. После 4 лет у детей (в осо­бенности тех, кто посещает детский сад) сверстник по своей привлекательности начинает обгонять взрослого и занимать все большее место в их жизни. Напомним, что этот возраст является периодом расцвета ролевой игры. В это время сюжетно-ролевая игра становится коллективной-дети предпочитают играть вме­сте, а не в одиночку.

Общение с другими в ролевой игре разворачивается как бы на двух уровнях: на уровне ролевых взаимоотношений (т. е. от

лица взятых на себя ролей -врач-больной, продавец-поку­патель, мама-дочка и пр.) и на уровне реальных, т. е. суще­ствующих за пределами разыгрываемого сюжета. Дети распре­деляют роли, договариваются об условиях игры, оценивают и контролируют действия других и пр.). В совместной игровой деятельности постоянно происходит переход с одного уровня на другой: переходя на уровень ролевых отношений дети под­черкнуто меняют манеры, голос, интонации и пр. Это может свидетельствовать о том, что дошкольники отчетливо разде­ляют ролевые и реальные отношения, причем реальные отно­шения направлены на общее для них дело - игру. Если дети не умеют или не любят играть, их общение остается бессодержа­тельным. Как и малыши они бегают, возятся, кривляются и пр. Если для 2-3-летних детей это нормальный способ взаимодей­ствия, то для 5-летних такое общение слишком примитивно.

Главным содержанием общения детей и середине дошколь­ного возраста становится деловое сотрудничество. Сотрудни­чество следует отличать от соучастия. При эмоционильно-практическом общении дети действовали рядом, но не вме­сте, им важно было внимание и соучастие сверстники. При ситуативно-деловом общении дошкольники заняты общим де­лом, они должны согласовывать свои действии и учитывать ак­тивность партнера для достижения общего результата. Такого рода взаимодействие было названо coтрудничеством. Пoтребность в сотрудничестве сверстника становится главной для об­щения детей.

Наряду с потребностью в сотрудничестве на пом лапе от­четливо выделяется потребность в при та ни и и уважении свер­стника. Ребенок стремится привлечь внимание других. Чутко ловит в их взглядах и мимике признаки отношения к себе, де­монстрирует обиду в ответ на невнимание или упреки партне­ров. «Невидимость» сверстника превращается в пристальный интерес ко всему, что тот делает. В 4 5-летнем возрасте дети часто спрашивают у взрослых об успехах их товарищей, демон­стрируют свои преимущества, пытаются скрыть от сверстни­ков свои промахи и неудачи. В детском общении в этом возрас­те появляется конкурентное, соревновательное начало.

Среди средств общения на этом этапе начинают преобладать речевые-дети много разговаривают друг с другом (примерно | в полтора раза больше, чем с взросл ы м и), но их речь продолжает оставаться ситуативной. Если в сфере общения с взрослым в этом возрасте уже возникают внеситуативные контакты, то об­щение со сверстниками остается преимущественно ситуатив­ным: дети взаимодействуют в основном по поводу предметов, действий или впечатлений, представленных в наличной ситуа­ции. В то же время сверстник как партнер по общению требует более понятной и развернутой речи. Другие дети не будут учи­тывать недостатки произношения или стараться догадаться, что хотел сказать ребенок, как это делают близкие взрослые. Поэто­му общение со сверстниками побуждает дошкольника следить за своими высказываниями, делан, их более развернутыми и по­нятными, что конечно же способе! пуст развитию речи.

В конце дошкольного возраста у многих (но не у всех) де­тей складывается новая форма общения, которая была назва­на внеситуативно-деловой. К 6-7 годам примерно половина ре­чевых обращений к сверстнику приобретает внеситуативный характер. Дети рассказывают друг другу о том, где они были и что видели, делятся своими планами или предпочтениями, да­ют оценки качествам и поступкам других. В этом возрасте ста­новится возможным «чистое общение», не опосредованное предметами и действиями с ними. Дети могут продолжитель­ное время разговаривать, не совершая при этом никаких прак­тических действий.

Однако, несмотря на эту возрастающую тенденцию к внеситуативности, общение детей в ггом возрасте происходит, как и в предыдущем, на фоне совместного дела, т.е. общей игры или продуктивной деятельности (поэтому данная форма общения и сохранила название деловой). Но сама игра и форма ее осу­ществления к концу дошкольного возраста меняются. На пер­вый план в них выступают правила поведения игровых персо­нажей и соответствие игровых событий реальным. Соответ­ственно, подготовка к игре, ее планирование и обсуждение правил начинает занимать значительно большее место, чем на предыдущем этапе. Все больше контактов детей осуществля-

ется на уровне реальных отношений, и все меньше -на уров­не ролевых.

Конкурентное, соревновательное начало сохраняется в обще­нии детей. Однако наряду с этим между старшими дошкольни­ками появляется умение видеть в партнере не только его ситу­ативные проявления, но и некоторые внеситуативные, психо­логические аспекты -его желания, предпочтения, настроения. Дошкольники уже не только рассказывают о себе, но и обраща­ются с вопросами к сверстнику: что он хочет делать, что ему нра­вится, где он был, что видел и пр. К концу дошкольного возраста возникают устойчивые избирательные привязанности между детьми, появляются первые ростки дружбы. Дошкольники «собираются» в небольшие группы (по 2 3 человека) и оказы­вают явное предпочтение своим друзьям.

Таким образом, развитие внеситуативности н общении де­тей происходит по двум линиям: с одной стороны, увеличивает­ся число внеситуативных, речевых контактов, а с другой- сам образ сверстника становится более устойчивым, не зависящим от конкретных, ситуативных обстоятельств взаимодействия. Ре­бенок начинает выделять и чувствован, внутреннюю сущность другого, которая хотя и не представлена и ситуативных проявле­ниях сверстника (в его конкретных действиях, высказываниях, игрушках), становится все более значимой для ребенка.

Основные разновидности средств общения. Поскольку общение ребенка с окружающими людьми есть деятельность, оно протекает в форме действий, составляющих единицу этого процесса. Действие характеризуется целью, на достижение которой оно направлено, и задачей, которую оно решает. Оно служит смысловой составной деятельности общения, но само по себе представляет зачастую довольно сложное образование, в состав которого входят в том или ином сочетании несколько более мелких единиц, названных нами средствами общения. По терминологии А.Н. Леонтьева (1972), средства общения равнозначны операциям. Они представляют собой нити живой ткани деятельности общения.

Итак, под средствами общения мы понимаем те операции, с помощью которых каждый участник строит свои действия общения и вносит свой вклад во взаимодействие с другим человеком.

В психологии и смежных науках существует большая литература, посвященная описанию, классификации и анализу операций, называемых нами средствами общения (М. Аг1у1, А. Кепс!оп, 1967; А. МепгаЫап, 1969, 1971; А. А. Леонтьев, 1973 и др.). Подход к общению как к деятельности и изучение генезиса общения выдвигают требования особого характера к решению вопроса и открывают новые стороны в средствах общения. Значение изучения средств общения в рамках развиваемой нами концепции мы видим в том, что, составляя самый внешний, поверхностный слой среди феноменов коммуникативной деятельности, они ближе всего к наблюдателю, прямо и непосредственно открываются его глазам. Поэтому психолог-экспериментатор в ходе опыта регистрирует в протоколе именно разнообразные средства общения. Под нашим руководством были раз-работаны детальные шкалы операций, применяемых детьми для целей общения с окружающими людьми. Среди них можно выделить 3 основные категории средств общения. Это экспрессивно-мимические средства общения, к которым относятся улыбка, взгляд, мимика, выразительные движения рук и тела, выразительные вокализации; предметно-действенные средства общения: локомоторные и предметные движения, а также позы, используемые для целей общения; к этой категории средств общения относятся приближение, удаление, вручение предметов, протяги-вание, взрослому различных вещей, притягивание к себе и отталкивание от себя взрослого; позы, выражающие протест, желание уклониться от контакта с взрослым или, наоборот, стремление прижаться к нему, быть взятым на руки; речевые средства оби|енмя:*высказывания, вопросы, ответы,реплики.

Экспрессивно-мимические средства Общения. Более всего изучены взгляды, мимика, жесты и экспрессивные вокализации (М.И. Лисина - в кн.: Развитие общения..., 1974, 1974а; В.В. Ветрова, 1975; СВ. Корницкая, 1975; СЮ. Мещерякова - в кн.: Экспериментальные исследования..., 1975, 1975; Г.Х. Мазитова, 1977; Л.М. Царегородце-ва, 1979).

В первое время после рождения ребенка эти средства отсутствуют, и лишь затем они постепенно формируются. Своеобразие выразительных средств общения в том, что они служат проявлением эмоциональных состояний ребенка, и в этом их первая функция. Но они одновременно используются как активные жесты, адресованные окружающим людям (А. Валлон, 1967). В этой своей второй функции экспрессии соединяют индивидуальное переживание с принятой в данном обществе системой эталонов и становятся знаком, понятным другим людям. Третья функция выразительных средств общения состоит в том, что они служат индикатором отношения одного человека к другому, обнаруживая их расположение или неприязнь друг к другу. Необходимо вместе с тем признать, что характерной чертой экспрессивных средств общения является некоторая их не-однозначность и аморфность.

Экспрессивно-мимические средства общения возникают в онтогенезе первыми, но они сохраняют свое значение для взаимодействия с окружающими людьми на протяжении всей остальной жизни изолированно или в сочетании с другими коммуникативными операциями.

Непреходящее значение экспрессивных средств общения состоит в том, что они выражают содержание отношений, не передаваемое больше никакими иными средствами с такой полнотой и в таком качестве.

Прежде всего, они ярче, точнее и полнее всех операций передают внимание и интерес одного человека к другому. Взгляд в сочетании с мимикой, придающей взгляду каждый раз новую окраску, - лучшее проявление сосредоточенности слушающего или смотрящего человека на другом. (Вспоминаю, как женщина-юрист, работающая с несовершеннолетними заключенными, рассказывала: «Пока мой «подопечный» говорит мне что-то, глядя в сторону и избегая встретиться со мной глазами, я слушаю его, но ничего не записываю: это еще все не то. И только когда мы встретились глазами, я начинаю фиксировать его слова: вот теперь он обращается ко мне, что-то пытается мне поведать».) Никакое слово и никакое действие в отсутствие взгляда не убеждают так в истинном внимании собеседника.

Столь же максимально адекватны экспрессивно-мимические средства общения для передачи доброжелательности, общего расположения одного человека к другому. Здесь достоинством становится и некоторая многозначность выразительных средств, как, например, улыбка. Она адресуется человеку в целом, сочетаясь со взглядом в его глаза, и поэтому люди обычно не относят ее только к отдельному своему действию.

Поскольку внимание и доброжелательность остаются постоянными компонентами содержания потребности человека в общении, понятно, что постоянно сохраняют свое значение и выражающие их экспрессивно-мимические средства общения.

Наибольшее внимание психологов среди всех экспрессивных средств общения уже давно привлекла улыбка. Это хорошо всем известное явление окутано ореолом таинственности. Откуда появляется у ребенка улыбка и что она означает? Кажется, что ответ на этот вопрос прост: улыбка означает, что ребенку хорошо, а ее особенная форма обусловлена генетически - ведь младенец начинает улыбаться чрезвычайно рано. Но простота и очевидность такого ответа - всего лишь иллюзия.

Прежде всего, улыбка вовсе не обязательно связана с состоянием удовлетворенности. Разве человек всегда улыбается после вкусной трапезы? В первые дни и недели после рождения ощущение младенцем комформа от сытости, чистого белья, мягкой постели вызывает у него сонливость, и он, удовлетворенный, погружается в дремоту. А. Пейпер справедливо замечает: «До того, как грудной ребенок научится улыбаться, его хорошее настроение выражается в мимике тем, что исчезают выражения неудовольствия». Правда, иногда на лице его появляются краткие, беглые, очень легкие гримаски, напоминающие улыбку, но они совсем не похожи на более позднюю улыбку. Психологи называют эти улыбки «гастрическими», «аутистическими» или «рефлекторными». Лишь в конце 1-го мес. младенец начинает улыбаться «по-настоящему», на 2-м же мес. у него появляется яркая, широкая, длительная улыбка, расцветающая на его лице в минуты полного бодрствования и сочетающаяся с ясным взглядом на другого человека. Улыбка не просто автоматически сопровождает всякое удовольствие, и, хотя она, несомненно, связана с радостными эмоциями, связь эта не очень проста и понятна.

А каков биологический смысл улыбки? Крик, слезы с этой точки зрения вполне понятны: их услышат близкие взрослые, они заставят их подойти к ребенку и устранить причину огорчения. А как действует улыбка? Если она появляется после удовлетворения, то в чем ее польза для ребенка?

Изучением улыбки занимались многие психологи. Они выясняли, какие воздействия ее вызывают (К. \УпазлЪегп, 1929; 5. АшЬгозе, 1961), сравнивали улыбку у детей, развивающихся в разных условиях жизни и воспитания, прослеживали ее длительность, частоту, стойкость в разные периоды раннего детства (К. 5р1*г, 1946; М. ВозтеШ, А. УепШпш, 1968). И выяснилось, что улыбки не связаны с приятными впечатлениями, как думали Л.И. Божович (1968) и М.Ю. Кистяковская (1970). Такие впечатления вызывают у детей сосредоточение, а потом двигательное возбуждение, обычно не сопровождаемое улыбкой (ребенок вытягивается, двигает конечностями, у него округляются глаза, и он отрывисто гукает, напряженно глядя на игрушку).

Наиболее признана ныне точка зрения А. Валлона (1967), утверждавшего, что улыбка - это жест, адресованный ребенком взрослому. Она с самого начала предназначена тому человеку, с которым ребенок общается, и сообщает другому о радости, которую испытывает улыбающийся ребенок. А. Пейпер (1962) напоминает: «Уже Дарвин указывал, что выразительные движения... способствовали взаимопониманию людей и, следовательно, служили им на пользу».

Можно отметить, что по мере развития ребенка, вместе с усложнением его внутреннего мира обогащается и содержание, передаваемое им собеседнику с помощью улыбки, происходит дифференциация улыбок, среди которых начинают различаться робкие, живые, застенчивые, кокетливые, озорные и многие, многие другие. При этом у детей, имеющих родителей, положительные экспрессии намного превосходят по интенсивности и по богатству оттенков аналогичные показатели у сирот того же возраста. Отсюда мы делаем вывод, что эти экспрессии и возникают, и развиваются в ходе общения ребенка с взрослыми и для целей общения.

Предметно-действенные средства общения возникают в совместной деятельности ребенка с взрослым и представляют собой преобразованные для целей коммуникации «эскизные» предметные движения, локомоции и статичные позы. Их основное назначение - выразить готовность ребенка к взаимодействию с взрослым и в своеобразной форме показать, к какому сотрудничеству он приглашает взрослого. Приближаясь к взрослому, принимая позу, в которой взрослый берет его на руки, протягивая игрушку или другой предмет, ребенок как бы изображает эпизод желательной для него совместной деятельности и использует его как адресованный взрослому знак - приглашение к такой деятельности.

Интересно рассказывает Л. С. Выготский (1983) о происхождении у ребенка указательного жеста: оказывается, его основой является неудавшееся хватание. Нам также приходилось наблюдать возникновение у детей предметно-действенных средств общения. Их появление и особенности у детей раннего возраста изучались в ряде работ.

Мы наблюдали, например, комичные эпизоды, в которых отношение ребенка к взрослому совершенно наглядно проявлялось в его локомоциях. Экспериментатор обращался к малышу 2 - 3-го года жизни и с улыбкой звал его подойти поближе, делая и приглашающий жест рукой. Две трети воспитанников яслей в этих обстоятельствах сразу же кидались к взрослому, они спешили, обходили препятствия, иногда падали и ушибались, но тут же снова поднимались и опять отправлялись в путь. Добежав до взрослого, они с радостной улыбкой смотрели ему в лицо, очень довольные собой и той игрой,"которую затеял с ними взрослый. Но примерно треть детей в этих же группах яслей вели себя по-другому: они тоже направлялись к взрослому, но довольно скоро их движение замедлялось, потом застопоривалось совсем, а немногие даже поворачивали обратно. Несколько детей все же добирались до взрослого, но так медленно и неуверенно, что он иногда уже упускал их из виду и только вдруг обнаруживал, что ребенок к нему все же пришел и стоит рядом, опустив головку и избегая его взгляда.

Таким образом, в описанных обстоятельствах приближение ребенка к взрослому весьма красноречиво свидетельствовало о том, насколько ребенок готов к общению и желает его. Желание общаться с взрослым выражается также в позах, например, малыш 2-го года жизни при виде приятного ему человека поднимает ручки и напряженно вытягивается, как он это обычно делает перед тем, как взрослый берет его на руки.

Широко использовались детьми для коммуникативных целей, по нашим наблюдениям, движения рук. Так, дети привлекали внимание взрослого, трогая его за платье, за руку; просили повторить заинтересовавшие их манипуляции, настойчиво вкладывая в руку взрослому игрушку. Очень характерно для маленьких детей выражать свое расположение взрослому, собирая мелкие игрушки и вручая их ему, как только он появляется поблизости. В таких случаях дети не преследуют прямо никакой практической цели - завязать, скажем, совместную игру с взрослым. Это ясно следует из того, что, подав очередную игрушку, ребенок, едва взглянув на взрослого, спешит за другой, и так много раз подряд.

Мы сделали на основе описанных фактов заключение, что совместная с взрослым деятельность, на фоне которой происходит общение с ним ребенка, обогащает средства общения новыми действиями, преобразованными и приспособленными для коммуникации. СВ. Корницкая (1975) наблюдала у детей раннего возраста в ходе занятий активность, которую она назвала «специфической». Это были действия, усвоенные детьми при встречах с взрослым, который занимался с ними гимнастикой, декламировал детям стихи и играл с ними разными предметами. И вскоре дети при виде психолога начинали забавно потягиваться, изображая «гимнастику»; они постукивали рукой, как бы отбивая ритм стиха, а один мальчик иногда демонстрировал манипуляции с игрушкой и произносил лепетные звуки, подражая «чтению» стихов.

В последующем, после возникновения у детей активной речи, предметно-действенные средства общения теряют свое значение; если они и используются дошкольниками, то, как правило, в сочетании со словом, в виде дополняющего жеста. Самостоятельное использование средств общения описываемой категории сохраняется у некоторых роб-ких детей, избегающих активного словесного взаимодействия с партнерами.

В раннем детстве предметно-действенные средства общения обычно отличаются интенсивной эмоциональной окраской и нередко сочетаются с призывами или повелительными вокализациями типа вскриков или коротких громких звуков, назначение которых - привлечь внимание взрослого.

Вторая категория средств общения представляет собой несомненный шаг вперед по отношению к первой. Ее более высокий уровень выражается прежде всего в усложнении и содержательности ее функций: с помощью предметно-действенных приемов ребенок не только выражает свою готовность к общению с взрослым, но и сообщает о том, какого именно рода взаимодействие ему желательно. Сравнивая предметно-действенные средства общения с экспрессивно-мимическими, следует подчеркнуть следующее важное различие между ними. Более ранняя по своему возникновению категория коммуникативных средств не содержала никаких произвольно регулируемых движений, опосредствованных употреблением предмета или усвоенных в ходе совместной с взрослым деятельности. Вторая по времени появления в онтогенезе категория включала именно произвольно употребляемые детьми усвоенные движения. Различна и та знаковая функция, которую выполняют средства каждой категории: экспрессивно-мимические жесты - выразительные, а предметно-действенные жесты - изобразительные. Если улыбка и взгляд выражают эмоциональное состояние ребенка, связанное с присутствием взрослого и его воздействием, то предметные действия, выполняемые ребенком, изображают элемент той деятельности, в которую вместе с взрослым ребенок так стремится вступить. Изобразительную функцию имеют и позы ребенка, не только выражающие его нетерпение и желания, но и рисующие, чего именно он ждет от взрослого. Следовательно, предметно-действенные средства общения - это своеобразные пиктограммы актов общения или другой совместной деятельности, желательной для ребенка.

Все сказанное позволяет заключить, что предметнодей-ственные средства общения помогают ребенку добиться от взрослого желательного взаимодействия быстрее и точнее, чем экспрессивно-мимические, конструктивная и инициативная роль которых гораздо скромнее. Однако наибольшей эффективности, несомненно, достигают речевые сред-ства общения.

Речевые средства общения появляются в онтогенезе позднее всего, после того как экспрессивно-мимические и предметно-действенные средства общения уже достигли высокого развития и большой сложности. И тем не менее использование речи для целей коммуникации имеет принципиальное значение. Л.С. Выготский указывал, что «общение, не опосредствованное речью или другой какой-либо системой знаков или средств общения, возможно только самого примитивного типа и в самых ограниченных размерах. В сущности это общение с помощью выразительных движений не заслуживает названия общения, а, скорее, должно быть названо заражением» (1982. С. 18). И далее: «Для того чтобы передать какое-либо переживание или содержание сознания другому человеку, нет другого пути, кроме отнесения передаваемого содержания к известному классу, к известной группе явлений, а это... непременно требует обобщения... Итак, высшие, присущие человеку формы психического общения возможны только благодаря тому, что человек с помощью мышления обобщенно отражает действительность» (1982. С. 19). А.А.Леонтьев (1973) подчеркивает, что речевая деятельность есть основной вид общения, в наибольшей мере воплощающий в себе ее специфику.

Из того, что мы говорили выше, следует, что мы не согласны с признанием общения только на основе владения речью. Однако нет сомнения, что использование речи необыкновенно расширяет возможности общения и его влияние на другие виды деятельности ребенка. Относительно позднее возникновение речи в онтогенезе - на 2-м году жизни ребенка -затрудняет анализ ее истоков, тем более что она практически строится на основе достижений по нескольким различным линиям, из которых линия развития общения лишь одна из составляющих, хотя, по нашему мнению, и основополагающая.

Однако среди разнообразных аспектов, выделенных в психологии в связи с изучением возникновения и развития речи, мы выбрали именно этот. Главный для нас было признание общения в качестве того решающего условия, которое определяет сам факт появления слова, сроки возникновения и темпы развития речи у ребенка. Следовательно, в генезисе речевых средств общения мы придаем решающее значение опыту общения детей с окружающими людьми. Нисколько не умаляя важности других факторов, и прежде всего развития чувственного познания и первичных обобщений, которые ложатся в основу первых произносимых детьми слов (М.М. Кольцова, 1967), а также фонематического слуха и артикуляторных движений, без которых было бы невозможно построение членораздельной речи ребенка по образцу слышимой им речи окружающих людей (Н.Х. Швачкин, 1948; В.И. Бельтюков, 1977), мы считаем, что главное внимание необходимо уделять функции речи ребенка - тому, зачем и для чего она возникает, так как именно назначение речи делает необходимым ее появление, все же остальные условия приобре!ают значение только тогда, когда выяснится необходимосгь речи.

Если подходить к речи ребенка с позиций анализа функции, которую она выполняет, то приходится признать, что она первоначально возникает прежде всего как средство общения ребенка с окружающими людьми. Первые слова ребенка адресованы взрослому, с которым ребенок взаимодействует, и предназначены для того, чтобы выразить ему желание ребенка, неудовлетворимое без взрослого, путем обозначения предмета или действия.

Но если общение вызывает к жиз^и речь, то отсюда следует, что сроки появления и темпы развития ее зависят от того, как сложилась у детей деятельность общения ранее, на довербальных уровнях, потому что только они могли подготовить почву для более сложнсго взаимодействия, которое уже невозможно осуществить, не прибегая к слову.

В соответствии с этой позицией мы сформулировали три гипотезы об условиях, стимулирующих возникновение речи у детей, согласно которым оно обеспечивается: 1) их эмоциональным контактом:с взрослыми на 1-м году жизни, 2) их совместной деятельностью с взрослым и в конце 1-го - начале 2-го года жизни и 3) их своеобразным «голосовым» взаимодействием с взрослым, в котором взрослый оказывает на ребенка полноценное словесное воздействие, а ребенок употребляет разнообразные неречевые вокализации.

Эти три гипотезы следует рассматривать не как альтернативы, а как взаимодополняющие положения, составляющие законченное целое лишь в совокупности друг с другом. Другими словами, наше предположение состоит в том, что речь у детей возникает только в том случае, если у них имеется эмоциональный контакт с взрослым (он обусловливает желание ребенка что-то сказать взрослому); если они выполняют вместе с ним общую деятельность (она дает повод детям для словесного обращения к взрослому, обусловливает, что именно будет ими сказано); и наконец, если у ребенка есть опыт восприятия членораздельной речи взрослого и некоторые собственные попытки вокализирования (они обусловливают знание ребенка, как сказать то, что он желает, понимание им того, что свое желание ему следует именно высказать). Три гипотезы, перечисленные выше, были подвергнуты экспериментальной проверке. Коротко охарактеризуем полученные результаты.

Решающее значение для доказательства роли эмоционального контакта с взрослым как фактора возникновения и развития речи у детей мы придаем формирующим экспериментам, выполненным А.Г. Рузской.

В этих экспериментах участвовали 30 детей, разделенных на две группы: контрольную (К) и экспериментальную О), различавшиеся тем, что с детьми последней группы систематически проводились занятия, направленные на установление эмоционального контакта. Для этого взрослый брал ребенка на руки, ласкал его, водил за ручку по комнате, произносил нежные слова и пр. Возраст детей к началу занятий колебался от 9 до 12 мес. Всего детям было дано 20 таких занятий. За это время с разными испытуемыми Э-группы взрослый достиг эмоционального контакта различной полноты и глубины. У детей исчезала напряженность, они становились раскованными и радостными. У них резко (в 1,5-2 раза) повышалась реактивность на воздействия взрослого, в 2-4 раза возрастало количество инициативных актов общения. Последующие пробы на активную речь и на понимание речи взрослого обнаружили превосходство детей Э-группы над детьми К-группы. При этом наибольшие успехи были обнаружены у тех детей, которые в ходе занятий установили наиболее полный эмоциональный контакт с взрослым. В этой работе удалось выяснить и те пути, по которым осуществлялось влияние на речь эмоционального взаимодействия ребенка и взрослого. Было установлено, что у детей последней четверти 1-го года жизни эмоциональная поддержка взрослого вызывала повышение общего уровня функционирования всех процессов, и в частности ориентировочно-исследовательской деятельности.

На детей старше 1 года эмоциональные контакты оказывали и более специфическое влияние, они освободили ребенка от смущения и скованности в присутствии говорящего человека, позволили ему прямо и смело глядеть в глаза взрослого, а также тщательно изучать движения его губ взглядом и даже с помощью прикосновения пальчиков к его рту. Все это вместе взятое облегчало детям принятие выдвигаемой взрослым задачи произнести слово-образец и решение этой задачи путем подражания артикуляторным движениям внешних органов речи взрослого. В целом оказалось, что детям Э-группы понадобилось в 2-3 раза меньше занятий, чем детям К-группы, чтобы произнести свое первое активное слово; они обнаружили и лучшее понимание речи окружающих взрослых. Значение эмоционального контакта в развитии речи детей раннего возраста подтверждают также работы болгарских ученых (В. Манова-Томова, 1969; Т. Татозов, 1976).

Выдвигая нашу вторую гипотезу о роли совместной деятельности ребенка и взрослого в возникновении речи у Детей, мы исходили из тех установленных в психологии фактов, что свои первые слова дети адресуют взрослому в непосредственной связи с деловым практическим взаимодействием, которое между ними разворачивается. Значит, предположили мы, совместная деятельность служит той основой, на которой вырастает речевое взаимодействие ребенка с взрослыми.

Высказанная в общей форме, гипотеза кажется аксиомой, не нуждающейся в доказательствах и не требующей специальных исследований. Однако на поверку дело оказывается гораздо сложнее. В практике известно, что дети, умеющие повторять за взрос/ ым названия предметов или действий и знающие связь слова с обозначаемым объектом, могут все же долгое время не говорить - месяцы, а иногда и годы (Е.К. Каверина, 1950; Г.М. Лямина, 1960; М.Н. Попова, 1968), что отрицательно сказывается на их общем развитии. С теоретической точки зрения трудно понять, что мешает детям овладеть активной речью. Чтобы разобраться в причинах этого явления, М.Г. Елагина (1977а, б; Общение и речь..., 1985) привлекла к опытам 33 ребенка от 1 года 1 мес. до 1 года 7 мес; все дети умели произносить за взрослым 2-3 слова и понимали их значения, но активной речью не владели, т.е. по своей инициативе не обращались к взрослому с речевыми высказываниями.

Экспериментатор на занятиях показывала ребенку игрушку, называла ее и потом отодвигала так, что ребенок не мог до нее дотянуться. Ребенок получал ее, только если активно называл ее нужным словом, воспроизведя его хотя бы приблизительный звуковой контур. В ходе опытов 82% детей - научились активно называть игрушку.

Наблюдая за переходом детей от пассивной речи к активной, М.Г. Елагина увидела, что он был связан с преобразованием общения ребенка и взрослого. Первоначально дети настойчиво требовали от взрослого подать игрушку. О своем желании они заявляли самым «натуральным» способом: кричали, плакали, пытались сами достать игрушку или показывали жестами, как им хочется дотянуться до нее. Но взрослый стоял на своем: мягко, но решительно он качал головой, и повторял: «Не шуми, скажи лучше «матрешка», ма-трешка» - и тщательно артикулировал нужное слово. И вот в конце концов дети прекращали свои бесплодные попытки прямо достать игрушку и больше не кричали, требуя от взрослого помощи. Они замолкали, поворачивались к экспериментатору и внимательно в него вглядывались. Вскоре после того как ребенок начинал ориентиро-ваться на взрослого как на центр ситуации, он выделял требование экспериментатора - произнести название предмета. После этого задача быстро решалась. Таким образом, между детьми и взрослым возникало сотрудничество нового типа.

Но 18 % детей не достигали успеха на опытах. Как оказалось, они не сумели в ходе занятий подняться до сотрудничества нового типа. Суть же последнего, по мнению М.Г. Елагиной, «состоит во включении в сотрудничество... культурно фиксированных, общепринятых по способам своего решения задач... Сотрудничество... создает в своем развитии необходимые предпосылки - специфические отноше-ния между ребенком и взрослым, при которых взрослый начинает ставить новую задачу, а ребенок ее принимает... Ребенок ее принимает лишь потому, что (а) взрослый этого хочет, б) взрослый сам так делает и (в) взрослый поощряет это» (1977а. С. 14-15. Дети, не овладевшие активной речью к концу занятий, остались на более низком уровне непосредственно-эмоциональных контактов с взрослым и построения предметных действий «в логике руки», а не в соответствии с социально фиксированной функцией предметов и условными правилами их употребления.

Наконец, третья из взаимосвязанных гипотез - о влиянии опыта прослушивания речи взрослых на развитие речевых средств - общения была апробирована в исследованиях В.В. Ветровой (1972, 1973, 1975; Проблемы периодизации..., 1976). Она провела с экспериментальной группой из 9 детей конца 1-го - начала 2-го года жизни занятия, предлагая им слушать записанный на магнитофон отрывок из детской радиопостановки по сказке Г.Х. Андерсена «Дюймовочка» (разговор Крота, Мыши и Дюймовочки) длительностью 6 мин. В ходе прослушивания экспериментатор сидела рядом с кроваткой, где находился ребенок, и с улыбкой наблюдала за ним, разделяя его переживания. Такие занятия велись ежедневно, общее их число составило 60. До занятий, через 30 и 60 занятий были проведены контрольные пробы, направленные на установление развития у детей активного вокализирования, понимания речи и общения с взрослыми. Такие же замеры производились и у детей К-группы, каждый из которых был уравнен по исход-ному уровню развития активной и пассивной речи с одним из детей Э-группы. Кроме замеров, никаких других занятий с детьми К-группы не проводилось. В опытах участвовали воспитанники домов ребенка. Это составило I серию экспериментов.

Анализ показал, что изменение голосовой активности от замера к замеру шло в одинаковом направлении в обеих группах, но в Э-группе прогрессивная перестройка вокализаций происходила в ускоренном темпе и после 60 занятий 3 детей 3-группы произнесли свои первые слова, в то время как в К-группе никто из воспитанников не заговорил. Аналогичное положение было обнаружено при сравнении понимания речи в обеих группах.

В 3-группе возрастала социальная активность детей, их радость от воздействия взрослого и общая доброжелательность в отношении к разным людям; между тем аналогичные замеры в К-группе обнаружили появление у детей этого возраста сдвигов в неблагоприятном направлении.

Итак, полученные данные говорили о положительном влиянии прослушивания речи на вербальное развитие детей раннего возраста. Однако помимо речевой программы положительное воздействие на ребенка могло оказывать присутствие взрослого, а также острота потребности ребенка в общении со старшими. С целью выявления относитель-ной роли каждого из перечисленных факторов были проведены еще 3 серии экспериментов, в которых варьировались: прослушиваемая программа (во II серии дети слушали отрывки из симфонической сказки С. Прокофьева «Петя и Волк», музыку вместо речи); наличие взрослого (в III серии дети слушали прежний отрывок из «Дюймовочки», но экспериментатор находился за ширмой, и дети не могли его видеть); острота потребности детей в общении со взрослым, опосредствованном словом (в IV серии перед прослушиванием речевой программы проводились занятия, где для успешной игры с взрослым от ребенка требовалось понимать связь слова с обозначаемым предметом). В экспериментах II-IV серий принимали участие другие дети.

Результаты показали, что прослушивание музыки (II серия) не ускоряло речевого развития детей, но в ходе опытов они проявляли привязанность к экспериментатору. По-видимому, опыт детей не позволял им соединить в своем восприятии взрослого и инструментальную музыку. Речевая программа и отсутствие видимого взрослого (III серия) также не способствовала вербальному развитию детей; к взрослому же они обнаружили интенсивную привязан-ность, как и в I серии, но проявляли ее вне ситуации занятий, когда взрослый приносил и уносил ребенка на эксперимент. Прослушивание речевой программы и взаимоотношения с экспериментатором существовали для детей раздельно и во времени, и в пространстве. Вместо единого отношения к обстановке опыта у детей складывались две не связанные друг с другом системы отношений, во-первых, к слышимой речи и, во-вторых, к экспериментатору. Словесные воздействия выпали из контекста общения и потому остались для детей в буквальном смысле слова «пустым звуком».

Специальное обострение у детей потребности в овладении словом для общения с взрослым (IV серия) дало оптимальные результаты. В замерах дети этой Э-группы проявили быстрые сдвиги по всем трем линиям, которые мы выделили: в активном вокализировании, в понимании речи окружающих людей и в социальном поведении. При этом харасгер развития поведения детей на занятиях и темпы перестройки у них вокализаций, вплоть до произнесения первэго слова, значительно превосходили соответствующие показатели в Э-группе (I серия). 30 занятий после игры словами с экспериментатором оказались более эффективными, чем длительное (в течение 60 занятий) прослушивание речи в присутствии молчащего взрослого.

В.В. Ветрова делает следующий вывод: «Опыты... позволяют нам утверждать, что в организации слуховых впечатлений у детей раннего возраста особую и решающую роль играет факт общения. Прослушиваемая программа оказывает специфическое влияние на вербальное развитие ребенка только в связи с общением, как об этом свидетельствуют наши опыты с разными экспериментальными группами. Основными факторами, способствующими положительному влиянию слышимой ребенком речи, является, во-первых, присутствующий в поле зрения ребенка взрослый, включенный во времени и в пространстве в единый контекс с прослушиваемой речью, и, во-вторых, наличие у детей потребности в использовании речи при взаимодействии с взрослыми» (1975. С. 21).

В период становления активной речи детей обнаруживается ряд любопытных явлений. Одно из них состоит в употреблении ребенком хорошо усвоенных слов не по назначению. Так, в опытах М.Г. Елагиной (Общение и речь..., 1985» ребенок мог уже прекратить попытки достать игрушку и понять, что ему следует произнести слово. Но первоначально некоторые дети пробовали использовать те слова, котоэые давно умели говорить: «мама», «Катя» (кукла). И только повторение взрослым нужного слова (например, «матрешка») помогало им понять, что важно не просто что-то говорить - следует говорить «то, что нужно». Этот интересный феномен показывает, что ребенок при овладении активной речью сначала принимает общую задачу на речевое высказывание и лишь во вторую очередь эту задачу уточняет и конкретизирует.

Другое любопытное явление, отмеченное многими исследователями, например Л. Уайтом (Ь. ^ЬЙе, 1975), получило в нашей лаборатории название «лепетное говорение» (В.В. Ветрова, М.Г. Елагина, М.И. Лисика - в кн.: Воспитание, обучение..., 1977). Оно состоит в том, что дети, не владеющие еще речью, нередко обращаются к близким взрослым, произнося поток бессмысленных звуков, настоящую «абракадабру». Но по интонации и ритму такое «говорение» очень похоже на настоящую речь. Как оказалось, оно помогает ребенку овладеть выразительной стороной речи, отодвинув на время в сторону слишком трудную пока для него задачу построения осмысленного высказывания.

Итак, мы выделили три основные категории средств общения, с помощью которых дети взаимодействуют с взрослыми: это экспрессивно-мимические, предметнодействен-ные и речевые операции. Все они формируются у ребенка прижизненно в процессе реальных контактов детей с окружающими людьми. Каждая категория средств общения имеет свои специфические возможности, определяющие их функцию и роль во взаимодействии ребенка и взрослого.

Экспрессивно-мимические средства возникают в онтогенезе первыми. Их своеобразие состоит в том, что они одновременно служат и проявлением эмоциональных состояний ребенка, и активными жестами, адресованными окружающим людям. Несмотря на индивидуализирован-ность, выражение эмоций у ребенка становится знаком, понятным другим людям, благодаря усвоению детьми соответствующих эталонов, принятых в данном обществе.

Экспрессивно-мимические средства общения являются выразительными. Они выражают содержание общения, не передаваемое с такой четкостью и полнотой другими категориями общения (внимание, интерес, доброжелательность) и составляющее обязательный компонент потребности в общении на любом уровне развития. Это и определяет непреходящее значение экспрессивно-мимических средств общения на протяжении всей жизни человека.

Предметно-действенные средства общения возникают в онтогенезе позднее. Они тоже имеют знаковую функцию, без которой невозможно взаимопонимание между разными людьми. Эти средства отличаются высокой степенью про-извольности и позволяют детям достаточно быстро и точно добиться от взрослого желательного взаимодействия.

Наиболее эффективны, конечно, речевые средства общения, позволяющие ребенку выйти за пределы частной ситуации и наладить с взрослым более широкое взаимодействие. Мы связываем появление речи главным образом с развитием довербальных уровней общения, усложнение которых делает для ребенка необходимым понимание речи взрослых и активное владение ею как точным, емким и общепонятным знаком.

В подготовке к появлению у детей речи, по нашим данным, играют решающую роль их эмоциональный контакт с взрослым, деловое сотрудничество с ним и насыщение опыта детей речевыми воздействиями взрослых, включенными в живое общение их между собой. Взятые в совокупности, эти три условия создают объективные и субъективные возможности, оптимальные для овладения детьми речью.
В общении с окружающими людьми дети используют средства общения всех категорий, которыми уже овладели, в совокупности, выдвигая на передний план те или иные из них в зависимости от решаемой в данный момент задачи и своих индивидуальных особенностей.

Основные формы общения ребёнка со взрослыми. Подготовительным этапом к общению со взрослыми считается период новорожденности, когда ребёнок учится выделять взрослого. Основной коммуникативной потребностью являются органические нужды ребёнка, а также потребность в новых впечатлениях. Но решающее значение имеет поведение и позиция взрослого по отношению к ребёнку. Он должен с самого начала относиться к малышу как к субъекту, полноправному партнёру по общению

Первоначально возникает ситуативно-личностная (непосредственно-эмоциональная) форма общения с близкими взрослыми. Она считается сложившейся, в случае если ребёнок смотрит в глаза взрослого, отвечает улыбкой на его улыбку, адресует ему инициативные улыбки, а также двигательное оживление и вокализации, стремится продлить эмоциональный контакт со взрослым, когда ребёнок готов перестроить своё поведение в соответствии с поведением старшего партнера. Содержание потребности в общении составляет стремление к доброжелательному вниманию. Мотив – личный. Общение происходит с помощь экспрессивно-мимических средств.

Функцию общения выполняет ʼʼкомплекс оживленияʼʼ (с 4-6 недель). В этом возрасте общение является ведущей деятельностью и протекает вне какой-либо другой деятельности.

Данная форма общения стимулирует, главным образом, становление перцептивных действий разных систем и анализаторов и реакции хватания.

Ситуативно-деловая форма общения детей со взрослыми (6 мес.- 2 года) разворачивается в процессе совместных со взрослыми манипулятивных действий и удовлетворяет новую потребность ребёнка – в сотрудничестве. На первый план выступают деловые мотивы. Взрослый рассматривается ребёнком как эксперт, образец, помощник, участник и организатор совместных действий. Экспрессивно-мимические средства дополняются предметными. Ребёнок выражает своё стремление к сотрудничеству позами, жестами. Главной особенностью этого вида общения следует считать практическое взаимодействие ребёнка и взрослого, оно включено в предметную деятельность. Просьба о помощи, приглашение взрослого к совместным действиям, обращение за разрешением помогает детям узнавать предметы, осваивать способы действия с ними. В данный период очень важна положительная оценка, т.к. она оказывает влияние на усвоение действий с предметами, способствует развитию речи.

Обе указанные формы общения носят ситуативный характер, ᴛ.ᴇ. приурочены к данному месту и времени.

Внеситуативно-познавательная форма общения (3-5 лет). Она включена в совместную со взрослым деятельность, но уже не в практическую, а познавательную. Признаком появления этой формы могут служить возникновение у ребёнка вопросов о предметах, их разнообразных связях. Ведущим становится познавательный мотив. Взрослый теперь выступает в новом качестве – как эрудит, ʼʼэнциклопедистʼʼ, способный ответить на любой вопрос, сообщить необходимую информацию. Сотрудничество приобретает внеситуативный – теоретический ʼʼхарактерʼʼ, т.к. обсуждаются проблемы, не обязательно связанные с данной ситуацией. У дошкольников возникает потребность в уважении взрослого, что и определяет повышенную обидчивость детей и их чувствительность к оценкам старших. Дошкольники добиваются уважения, обсуждая важные, серьёзные проблемы познавательного характера. Основным коммуникативным средством становится речь, которая позволяет получить максимально содержательную информацию, обсудить возможные причины разнообразных явлений окружающего мира. Сюда относится и сообщение новостей, познавательные вопросы, просьбы почитать, рассказы о прочитанном, виденном, фантазии.

Данная форма общения помогает дошкольникам расширить рамки мира, доступного для познания, проследить взаимосвязь явлений, раскрыть некоторые причинно-следственные связи и другие отношения между предметами.

Внеситуативно-личностная форма общения (6-7 лет). Это общение служит целям познания социального, а не предметного мира, мира людей, а не вещей. Этот вид общения существует самостоятельно и представляет собой коммуникативную деятельность в ʼʼчистом видеʼʼ.

Ведущим мотивом являются личностные мотивы. Взрослый человек как особая человеческая личность – вот то основное, что побуждает ребёнка искать с ним контакты. При данной форме предметом обсуждения является сам человек: жизнь, работа взрослых, их взаимоотношения. В корне лежит потребность ребёнка не просто в доброжелательном внимании, а во взаимопонимании, в эмоциональной поддержке и сопереживании. Детям важно знать, как нужно делать, как поступать правильно. Οʜᴎ соглашаются исправить ошибки, изменить свою точку зрения или отношение к обсуждаемым вопросам, чтобы достичь единства мнений со взрослым.

Эта форма общения вводит ребёнка в мир социальных отношений и позволяет занять в нем адекватное место. Ребёнок постигает смысл человеческих взаимоотношений между людьми, усваивает нравственные нормы и ценности, правила социального взаимодействия.

Основные средства общения ребенка и их развитие

На протяжении всœего дошкольного детства растет словарный запас ребенка: по сравнению с ранним детством словарь увеличивается в три раза. В случае если к 3 годам нормально развитый ребенок употребляет до 500 слов, а понимает около 1500, то 6-летний ребенок знает от 3000 до 7000 слов и активно использует около 2000. но в то же время особенно видны индивидуальные различия, обусловленные условиями обучения и воспитания ребенка.

Словарь ребенка включает всœе части речи, он умеет правильно склонять и спрягать. Дошкольник овладевает морфологической системой родного языка, осваивает сложные предложения, союзы, распространенные суффиксы (для обозначения пола, детенышей, в качестве уменьшительных и т.д.). Дети любят игры со словами, процесс словообразования, словоизменения (удеру – придеру, ногти – рукти, вазелин – мазелин и др.), ритмизацию и рифмовку слов.

Влияние наглядно-образного мышления заметно и здесь: за каждым словообразованием ребенок видит реальный объект: так, в случае если взрослая особь – большое животное, то его детеныши – маленькие, и ребенок пользуется суффиксом для уменьшения; но если взрослое животное – маленькое, то для него нужда в суффиксе отпадает: ʼʼлосьʼʼ - ʼʼлосикʼʼ, ʼʼслонʼʼ - ʼʼслонишкаʼʼ, ʼʼмухаʼʼ - ʼʼтоже мухаʼʼ и т.д.

Дошкольный возраст чрезвычайно восприимчив к языку и речи (ʼʼчуткость языкаʼʼ). Ребенок испытывает интерес не только к значениям, но и звуковой форме слов: рифмует, распевает слова, часто забывая об их смысле. На 5-м году отчетливо заметны попытки осмысления значения слов и объяснения их этимологии: ʼʼгородʼʼ - ʼʼгорыʼʼ, ʼʼдеревьяʼʼ - ʼʼдеревняʼʼ, ʼʼХомяковоʼʼ - ʼʼпотому что там хомяков много водитсяʼʼ и т.д.

В дошкольном возрасте продолжает развиваться фонематический слух : дети хорошо различают слова, отличающиеся хотя бы одним звуком, но производить звуковой анализ слова ребенок еще не может без специального обучения.

Практически дети речью овладевают успешно, но осознание самой речевой действительности и словесного состава речи значительно отстает. По этой причине дошкольники в процессе общения ориентируются не столько на словесный состав речи, сколько на предметную ситуацию, которая и определяет понимание.

В дошкольном возрасте дети осваивают и общение как функцию речи. Οʜᴎ много говорят, спрашивают, сопровождают речью свои действия. Речь младшего дошкольника во многом ситуативна – возникает по поводу конкретной ситуации, в которую включены и взрослый, и ребенок. Она не отражает полностью содержание в речевых формах. По этой причине такая речь свернута (выпадают подлежащие, они заменяются местоимениями; наречия и словесные шаблоны не уточняют содержания; много указаний типа ʼʼтамʼʼ и т.д.), хотя и понятна при учете ситуации с опорой на невербальные средства участникам общения. Ситуативная речь выступает в форме диалога и связана с чувственным опытом.

Под влиянием взрослых ребенок осваивает контекстную речь, требующую построения речевого контекста͵ независимого от конкретной наглядной ситуации. Ее отличает связность и единицей речи становится уже не слово, а предложение. Но, даже умея ею пользоваться, дошкольник продолжает употреблять ситуативную речь. Контекстная речь полностью заменит ситуативную только при обучении, но и у взрослых ситуативная речь присутствует в конкретных наглядных ситуациях.

В дошкольном возрасте появляется и так называемая объяснительная речь, возникающая в совместной деятельности, когда нужно передать содержание и правила игры, разъяснить, как устроена игрушка и т.д. объяснительная речь еще более развернутая, чем контекстная, требует определœенной последовательности изложения, выделœения главного, указания причинно-следственных связей и отношений в ситуации, которые собеседник должен понять. Но у дошкольников данный тип речи только начинает развиваться, в связи с этим они и самим толком ничего объяснить не могут, и объяснения взрослого с трудом дослушивают до конца.

И еще одна особенность речевого развития подмечена в исследованиях Ж.Пиаже: при решении задач в игре появляется много слов, которые будто бы никому не адресованы. Частично это эмоциональные восклицания, выражающие отношение ребенка к происходящему, частично – слова, обозначающие действия и их результаты. Эта речь обращена к себе самому и принято называть эгоцентрической – она предваряет и направляет деятельность ребенка. На протяжении всœего дошкольного возраста эта речь идет на убыль, подвергается интериоризации, превращается во внутреннюю и в этой форме сохраняет свою планирующую функцию. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, эгоцентрическая речь является промежуточной ступенью, переходной формой между внешней и внутренней речью ребенка.

Краткое содержание: Как учить ребенка общаться. Общение ребенка с взрослым. Развитие личности дошкольника в общении с взрослым.

Общение с взрослым имеет исключительное значение для ребенка на всех этапах детства. Но особенно важным оно является в первые семь лет его жизни, когда закладываются все основы личности и деятельности растущего человека. Причем чем меньше ребенку лет, тем большее значение для него имеет общение с взрослыми.

Ребенок не рождается на свет с готовой потребностью в общении. В первые две-три недели он не видит и не воспринимает взрослого. Но, несмотря на это, родители постоянно разговаривают с ним, ласкают его, ловят на себе его блуждающий взгляд. Именно благодаря любви близких взрослых, которая выражается в этих, на первый взгляд бесполезных, действиях, в конце первого месяца жизни младенцы начинают видеть взрослого, а потом и общаться с ним.

Сначала это общение выглядит как ответ на воздействия взрослого: мать смотрит на ребенка, улыбается, разговаривает с ним, и он в ответ тоже улыбается, машет ручками и ножками. Потом (в три-четыре месяца) уже при виде знакомого человека ребенок радуется, начинает активно двигаться, гулить, привлекать к себе внимание взрослого, а если тот не обращает на него никакого внимания или уходит по своим делам, громко и обиженно плачет. Потребность во внимании взрослого - первая и основная потребность в общении - остается у ребенка на всю жизнь. Но позднее к ней присоединяются другие потребности, о которых будет рассказано дальше.

Некоторые родители считают все эти воздействия ненужными и даже вредными. Стремясь не баловать своего ребенка, не приучать его к излишнему вниманию, они сухо и формально исполняют свои родительские обязанности: кормят по часам, перепеленывают, гуляют и т. д., не выражая при этом никаких родительских чувств. Такое строгое формальное воспитание в младенческом возрасте очень вредно. Дело в том, что в положительных эмоциональных контактах с взрослым происходит не только удовлетворение уже существующей потребности малыша во внимании и доброжелательности, но и закладывается основа будущего развития личности ребенка - его активное, деятельное отношение к окружающему, интерес к предметам, способность видеть, слышать, воспринимать мир, уверенность в себе. Зародыши всех этих важнейших качеств появляются в самом простом и примитивном на первый взгляд общении матери с младенцем.

Если же на первом году жизни ребенок в силу каких-то причин не получает достаточного внимания и тепла от близких взрослых (например, оторванность от матери или занятость родителей), это так или иначе дает о себе знать в дальнейшем. Такие дети становятся скованными, пассивными, неуверенными или, напротив, очень жестокими и агрессивными. Компенсировать их неудовлетворенную потребность во внимании и доброжелательности взрослых в более позднем возрасте бывает очень трудно. Поэтому родителям необходимо понимать, как важно для младенца простое внимание и доброжелательность близких взрослых.

Младенец еще не выделяет отдельных качеств взрослого. Ему совершенно безразличны уровень знаний и умений старшего человека, его социальное или имущественное положение, ему даже все равно, как он выглядит и во что одет. Малыша привлекает только личность взрослого и его отношение к нему. Поэтому, несмотря на примитивность такого общения, оно побуждается личностными мотивами, когда взрослый выступает не как средство для чего-то (игры, познания, самоутверждения), а как целостная и самоценная личность. Что касается средств общения, то они на данном этапе имеют исключительно экспрессивно-мимический характер. Внешне такое общение выглядит как обмен взглядами, улыбками, вскрики и гуление ребенка и ласковый разговор взрослого, из которого младенец улавливает только то, что ему нужно, - внимание и доброжелательность.

Ситуативно-личностная форма общения остается главной и единственной от рождения до шести месяцев жизни.

В этот период общение младенца с взрослым протекает вне какой-либо другой деятельности и само составляет ведущую деятельность ребенка.

Во втором полугодии жизни при нормальном развитии ребенка внимания взрослого уже недостаточно. Малыша начинает притягивать к себе не столько сам взрослый человек, сколько предметы, с ним связанные. В этом возрасте складывается новая форма общения ребенка с взрослым - ситуативно-деловая и связанная с ней потребность в деловом сотрудничестве. Эта форма общения отличается от предыдущей тем, что взрослый нужен и интересен ребенку не сам по себе, не своим вниманием и доброжелательным отношением, а тем, что у него есть разные предметы и он умеет что-то с ними делать. "Деловые" качества взрослого и, следовательно, деловые мотивы общения выходят на первый план.

Средства общения на этом этапе также существенно обогащаются. Ребенок уже может самостоятельно ходить, манипулировать предметами, принимать различные позы. Все это приводит к тому, что к экспрессивно-мимическим добавляются предметно-действенные средства общения - дети активно пользуются жестами, позами, выразительными движениями.

Сначала дети тянутся только к тем предметам и игрушкам, которые показывают им взрослые. В комнате может находиться много интересных игрушек, но дети не будут обращать на них никакого внимания и начнут скучать среди этого изобилия. Но как только взрослый (или старший ребенок) возьмет одну из них и покажет, как можно с ней играть: двигать машину, как может прыгать собачка, как можно причесывать куклу и пр. - все дети потянутся именно к этой игрушке, она станет самой нужной и интересной. Это происходит по двум причинам.

Во-первых, взрослый человек остается для ребенка центром его предпочтений, в силу этого он наделяет привлекательностью те предметы, к которым прикасается. Эти предметы становятся нужными и предпочитаемыми потому, что они - в руках взрослого.

Во-вторых, взрослый показывает детям, как можно играть в эти игрушки. Сами по себе игрушки (как и вообще любые предметы) никогда не подскажут, как ими можно играть или пользоваться. Только другой, старший человек, может показать, что на пирамидку нужно надевать колечки, что куклу можно кормить и укладывать спать, а из кубиков можно построить башню. Без такого показа ребенок просто не знает, что делать с этими предметами, а потому и не тянется к ним. Чтобы дети стали играть с игрушками, взрослый обязательно должен сначала показать, что можно делать с ними и как играть. Только после этого игра детей становится содержательной и осмысленной. Причем, показывая те или иные действия с предметами, важно не просто совершать их, но постоянно обращаться к ребенку, разговаривать с ним, смотреть ему в глаза, поддерживать и поощрять его правильные самостоятельные действия. Такие совместные игры с предметами и представляют собой деловое общение или сотрудничество ребенка с взрослым. Потребность в сотрудничестве является основной для ситуативно-делового общения.

Значение такого общения для психического развития ребенка огромно. Оно состоит в следующем.

Во-первых, в таком общении ребенок овладевает предметными действиями, учится пользоваться бытовыми предметами: ложкой, расческой, горшком, играть с игрушками, одеваться, умываться и т. д.

Во-вторых, здесь начинает проявляться активность и самостоятельность ребенка. Манипулируя предметами, он впервые чувствует себя независимым от взрослого и свободным в своих действиях. Он становится субъектом своей деятельности и самостоятельным партнером по общению.

В-третьих, в ситуативно-деловом общении с взрослым появляются первые слова ребенка. Ведь для того, чтобы попросить у взрослого нужный предмет, ребенку необходимо назвать его, то есть произнести слово. Причем эту задачу - сказать то или иное слово - опять же ставит перед ребенком только взрослый. Сам ребенок, без побуждения и поддержки взрослого, говорить никогда не начнет. В ситуативно-деловом общении взрослый постоянно ставит перед малышом речевую задачу: показывая ребенку новый предмет, он предлагает ему назвать этот предмет, то есть произнести вслед за ним новое слово. Так во взаимодействии с взрослым по поводу предметов возникает и развивается главное специфически человеческое средство общения, мышления и саморегуляции - речь.

Появление и развитие речи делает возможным следующий этап в развитии общения ребенка с взрослым, который существенно отличается от двух предыдущих. Две первые формы общения были ситуативными, потому что основное содержание этого общения непосредственно присутствовало в конкретной ситуации. И хорошее отношение взрослого, выраженное в его улыбке и ласковых жестах (ситуативно-личностное общение), и предметы в руках взрослого, которые можно увидеть, потрогать, рассмотреть (ситуативно-деловое общение), находились рядом с ребенком, перед его глазами.

Содержание следующих форм общения уже не ограничивается наглядной ситуацией, а выходит за ее пределы. Предметом общения ребенка с взрослым могут стать такие явления и события, которые нельзя увидеть в конкретной ситуации взаимодействия. Например, они могут говорить о дожде, о том, что светит солнце, о птицах, которые улетели в далекие страны, об устройстве машины и пр. С другой стороны, содержанием общения могут стать собственные переживания, цели и планы, отношения, воспоминания и пр. Все это также нельзя увидеть глазами и почувствовать руками, однако через общение с взрослым все это становится вполне реальным, значимым для ребенка. Очевидно, что появление внеситуативного общения существенно раздвигает горизонты жизненного мира дошкольника.

Внеситуативное общение становится возможным только благодаря тому, что ребенок овладевает активной речью. Ведь речь - это единственное универсальное средство, позволяющее человеку создать устойчивые образы и представления о предметах, отсутствующих в данный момент перед глазами ребенка, и действовать с этими образами и представлениями, которых нет в данной ситуации взаимодействия. Такое общение, содержание которого выходит за пределы воспринимаемой ситуации, называется внеситуативным .

Существует две формы внеситуативного общения - познавательная и личностная .

При нормальном ходе развития познавательное общение складывается примерно к четырем-пяти годам. Явным свидетельством появления у ребенка такого общения являются его вопросы, адресованные взрослому. Эти вопросы в основном направлены на выяснение закономерностей живой и неживой природы. Детей этого возраста интересует все: почему белки от людей убегают, почему рыбки не тонут, а птички не падают с неба, из чего делают бумагу и т. д. Ответы на все эти вопросы может дать только взрослый. Взрослый становится для дошкольников главным источником новых знаний о событиях, предметах и явлениях, происходящих вокруг.

Интересно, что детей в этом возрасте удовлетворяют любые ответы взрослого. Им вовсе не обязательно давать научные обоснования интересующих их вопросов, да это и невозможно сделать, так как малыши далеко не все поймут. Достаточно просто связать интересующее их явление с тем, что они уже знают и понимают. Например: бабочки зимуют под снегом, им там теплее; белки боятся охотников; бумагу делают из дерева и т. д. Такие весьма поверхностные ответы вполне удовлетворяют детей и способствуют тому, что у них складывается своя, пусть еще примитивная, картина мира.

В то же время детские представления о мире надолго остаются в памяти человека. Поэтому ответы взрослого не должны искажать действительности и допускать в сознание ребенка все объясняющие волшебные силы. Несмотря на простоту и доступность, эти ответы должны отражать реальное положение вещей. Главное, чтобы взрослый отвечал на вопросы детей, чтобы их интересы не остались незамеченными. Дело в том, что в дошкольном возрасте складывается новая потребность - потребность в уважении со стороны взрослого. Ребенку уже недостаточно простого внимания и сотрудничества с взрослым. Ему нужно серьезное, уважительное отношение к его вопросам, интересам и действиям. Потребность в уважении, в признании взрослым становится основной потребностью, побуждающей ребенка к общению.

В поведении детей это выражается в том, что они начинают обижаться, когда взрослый отрицательно оценивает их действия, ругает, часто делает замечания. Если дети до трех-четырех лет, как правило, не реагируют на замечания взрослого, то в более старшем возрасте они уже ждут оценки. Им важно, чтобы взрослый не просто заметил, но обязательно похвалил их действия, ответил на их вопросы. Если ребенку слишком часто делают замечания, постоянно подчеркивают его неумение или неспособность к какому-нибудь занятию, у него пропадает всякий интерес к этому делу и он стремится избежать его.

Лучший способ научить чему-то дошкольника, привить ему интерес к какому-то занятию - это поощрять его успехи, хвалить его действия. Например, что делать, если ребенок пяти лет совсем не умеет рисовать?

Конечно, можно объективно оценивать возможности ребенка, постоянно делать ему замечания, сравнивая плохие его рисунки с хорошими рисунками других детей и призывая его учиться рисовать. Но от этого у него пропадает всякий интерес к рисованию, он будет отказываться от того занятия, которое вызывает сплошные замечания и нарекания со стороны воспитателя. И конечно же, таким образом он не только не научится лучше рисовать, но будет избегать этого занятия и не любить его.

А можно, наоборот, формировать и поддерживать веру ребенка в свои способности похвалой его самых незначительных успехов. Даже если рисунок далек от совершенства, лучше подчеркнуть его минимальные (пусть даже не существующие) достоинства, показать способности ребенка к рисованию, чем давать ему отрицательную оценку. Поощрение взрослого не только внушает ребенку уверенность в своих силах, но и делает важной и любимой ту деятельность, за которую его похвалили. Ребенок, стремясь поддержать и усилить положительное отношение и уважение взрослого, будет стараться рисовать лучше и больше. А это, конечно же, принесет больше пользы, чем страх перед замечаниями взрослого и сознание своей неспособности.

Итак, для познавательного общения ребенка с взрослым характерны:

1) хорошее владение речью, которое позволяет разговаривать с взрослым о вещах, не находящихся в конкретной ситуации;

2) познавательные мотивы общения, любознательность детей, стремление объяснить мир, что проявляется в детских вопросах;

3) потребность в уважении взрослого, которая выражается в обидах на замечания и отрицательные оценки воспитателя.

Со временем внимание дошкольников все более привлекают события, происходящие среди окружающих людей. Человеческие отношения, нормы поведения, качества отдельных людей начинают интересовать ребенка даже больше, чем жизнь животных или явления природы. Что можно, а что нельзя, кто добрый, а кто жадный, что хорошо, а что плохо - эти и другие подобные вопросы уже волнуют старших дошкольников. И ответы на них опять же может дать только взрослый. Конечно, и раньше родители постоянно говорили детям, как нужно вести себя, что можно, а что нельзя, но младшие дети лишь подчинялись (или не подчинялись) требованиям взрослого. Теперь, в шесть-семь лет, правила поведения, человеческие отношения, качества, поступки интересуют уже самих детей. Им важно понять требования взрослых, утвердиться в своей правоте. Поэтому в старшем дошкольном возрасте дети предпочитают разговаривать с взрослым не на познавательные темы, а на личностные, касающиеся жизни людей. Так возникает самая сложная и высшая в дошкольном возрасте внеситуативно-личностная форма общения .

Взрослый по-прежнему является для детей источником новых знаний, и дети по-прежнему нуждаются в его уважении и признании. Но для ребенка становится очень важно оценить те или иные качества и поступки (и свои и других детей) и важно, чтобы его отношение к тем или иным событиям совпало с отношением взрослого. Общность взглядов и оценок является для ребенка показателем их правильности. Ребенку в старшем дошкольном возрасте очень важно быть хорошим, все делать правильно: правильно вести себя, правильно оценивать поступки и качества своих сверстников, правильно строить свои отношения с взрослыми и ровесниками.

Это стремление, конечно же, должны поддерживать родители. Для этого нужно чаще разговаривать с детьми об их поступках и отношениях между собой, давать оценки их действиям. Старшие дошкольники по-прежнему нуждаются в поощрении и одобрении взрослого. Но их уже больше волнует не оценка их конкретных умений, а оценка их моральных качеств и личности в целом. Если ребенок уверен, что взрослый хорошо относится к нему и уважает его личность, он может спокойно, по-деловому относиться к его замечаниям, касающимся его отдельных действий или умений. Теперь уже отрицательная оценка его рисунка не так уж сильно обижает ребенка. Главное, чтобы он в целом был хорошим, чтобы взрослый понимал и разделял его оценки.

Потребность во взаимопонимании взрослого - отличительная особенность личностной формы общения. Но если взрослый часто говорит ребенку, что он жадный, ленивый, трусливый и т. д., это может сильно обидеть и ранить ребенка, и отнюдь не приведет к исправлению отрицательных черт характера. Здесь опять же для поддержания стремления быть хорошим значительно более полезным будет поощрение его правильных поступков и положительных качеств, чем осуждение недостатков ребенка.

В старшем дошкольном возрасте внеситуативно-личностное общение существует самостоятельно и представляет собой "чистое общение", не включенное ни в какую другую деятельность. Оно побуждается личностными мотивами, когда другой человек привлекает ребенка сам по себе. Все это сближает эту форму общения с тем примитивным личностным (но ситуативным) общением, которое наблюдается у младенцев. Однако личность взрослого воспринимается дошкольником совсем по-другому, чем младенцем. Старший партнер является для ребенка уже не абстрактным источником внимания и доброжелательности, а конкретной личностью с определенными качествами (семейным положением, возрастом, профессией и пр.). Все эти качества очень важны для ребенка. Кроме того, взрослый - это компетентный судья, знающий, "что такое хорошо и что такое плохо", и образец для подражания.

Таким образом, для внеситуативно-личностного общения, которое складывается к концу дошкольного возраста, характерны:

1) потребность во взаимопонимании и сопереживании;
2) личностные мотивы;
3) речевые средства общения.

Внеситуативно-личностное общение имеет важное значение для развития личности ребенка. Это значение заключается в следующем. Во-первых, ребенок сознательно усваивает нормы и правила поведения и начинает сознательно следовать им в своих действиях и поступках. Во-вторых, через личностное общение дети учатся видеть себя как бы со стороны, что является необходимым условием сознательного управления своим поведением. В-третьих, в личностном общении дети учатся различать роли разных взрослых: воспитателя, врача, учителя и т. д. - и в соответствии с этим по-разному строить свои отношения в общении с ними.

Таковы основные формы общения ребенка с взрослым в дошкольном возрасте. При нормальном развитии ребенка каждая их этих форм общения складывается в определенном возрасте. Так, первая, ситуативно-личностная форма общения возникает на втором месяце жизни и остается единственной до шести-семи месяцев. Во втором полугодии жизни формируется ситуативно-деловое общение с взрослым, в котором главное для ребенка - совместная игра с предметами. Это общение остается главным примерно до четырех лет. В возрасте четырех-пяти лет, когда ребенок уже хорошо владеет речью и может разговаривать с взрослым на отвлеченные темы, становится возможным внеситуативно-познавательное общение. А в шесть лет, то есть к концу дошкольного возраста, возникает речевое общение с взрослым на личностные темы.

Но это лишь общая, усредненная возрастная последовательность, отражающая нормальный ход развития ребенка. Отклонения от нее на незначительные сроки (полгода или год) не должны внушать опасений. Однако в реальной жизни достаточно часто можно наблюдать значительные отклонения от указанных сроков возникновения тех или иных форм общения. Бывает, что дети до конца дошкольного возраста остаются на уровне ситуативно-делового общения. Достаточно часто у дошкольников вообще не формируется речевого общения на личностные темы. А в некоторых случаях у дошкольников пяти лет преобладает ситуативно-личностное общение, которое характерно для младенцев первого полугодия. Конечно, поведение дошкольников при этом совсем не похоже на младенческое, но в сущности своей отношение к взрослому и общение с ним у вполне большого ребенка может быть таким же, как у младенца.

Например, дошкольник стремится только к физическому контакту с воспитателем: обнимает, целует его, замирает от блаженства, когда взрослый гладит его по головке, и т. д. При этом всякий содержательный разговор или даже совместная игра вызывают его смущение, замкнутость и даже отказ от общения. Единственное, что ему нужно от взрослого, - это его внимание и доброжелательность. Такой тип общения нормален для ребенка двух - шести месяцев, но если он является основным для пятилетнего ребенка, это тревожный симптом, который свидетельствует о серьезном отставании в развитии.

Обычно это отставание вызвано тем, что дети в раннем возрасте недополучили необходимого им личностного, эмоционального общения с взрослым; оно, как правило, наблюдается в детских домах. В нормальных условиях воспитания это явление встречается довольно редко. А вот "застревание" на уровне ситуативно-делового общения до конца дошкольного возраста является более типичным. Оно заключается в том, что дети хотят только играть с взрослым, их волнует только то, какие игрушки разрешит взять сегодня воспитатель, какую игру он им предложит. Они с удовольствием играют с взрослым, но избегают любого разговора на познавательные и личностные темы. Это естественно для ребенка от года до трех лет, но не для пяти-шестилетних детей. Если до шестилетнего возраста интересы ребенка ограничиваются предметными действиями и играми, а его высказывания касаются только окружающих предметов и сиюминутных желаний, можно говорить о явной задержке в развитии общения ребенка с взрослым.

В то же время в некоторых, достаточно редких случаях развитие общения опережает возраст ребенка. Например, отдельные дети уже в три-четыре года проявляют интерес к личностным проблемам, человеческим отношениям, любят и могут разговаривать о том, как надо себя вести, стремятся действовать по правилу. В таких случаях можно говорить о внеситуативно-личностном общении уже в младшем дошкольном возрасте. Однако такое опережение также далеко не всегда благоприятно. В тех случаях, когда внеситуативо-личностное общение возникает сразу после ситуативно-делового, период внеситуативно-познавательного общения оказывается пропущенным, а значит, у ребенка не формируются познавательные интересы и зачатки детского мировоззрения.

Правильный ход развития общения заключается в последовательном и полноценном проживании каждой формы общения в соответствующем возрасте.

А каждый возраст, как было показано выше, характеризуется соответствующей ему формой общения с взрослым.

Конечно, наличие ведущей формы общения отнюдь не означает, что при этом исключаются все другие формы взаимодействия и что ребенок, достигший, например, внеситуативно-личностной формы общения, должен только и делать, что разговаривать с взрослым на личностные темы. В реальной жизни сосуществуют самые разные виды общения, которые вступают в действие в зависимости от ситуации. Умение общаться (и у ребенка, и у взрослого) как раз и заключается в том, насколько поведение человека соответствует задачам и требованиям обстановки, как широко он использует и варьирует деловые, познавательные и личностные контакты с другим человеком. Но уровень развития общения определяется по высшим достижениям ребенка в области общения. Показателем развития общения является не преобладание тех или иных контактов, а возможность и способность общаться на разные темы, в зависимости от ситуации и от партнера.

Как учить ребенка общаться

Но что же делать, если ребенок существенно отстает от своего возраста в развитии общения? Если в четыре года он не умеет играть вместе с другим человеком, а в пять-шесть лет не может поддержать простой разговор? Можно ли научить ребенка общаться с взрослым? Да, можно. Но для этого нужны специальные занятия, направленные на развитие общения. Характер этих занятий зависит от индивидуальных особенностей и возможностей каждого ребенка. Однако, несмотря на бесконечное разнообразие конкретных индивидуальных занятий с детьми по развитию их общения, можно выделить общий принцип организации таких занятий. Это опережающая инициатива взрослого. Взрослый должен давать ребенку образцы того общения, которым тот еще не владеет. Поэтому, чтобы учить детей тому или иному виду общения, нужно уметь общаться самому. Главная трудность при проведении таких занятий состоит в том, чтобы не просто демонстрировать перед ребенком более совершенные и пока недоступные ему формы общения - познавательного и личностного, а вести ребенка за собой, включать его в это общение.

Это возможно только в том случае, если родитель знает и понимает уже существующие интересы и представления дошкольника и опирается на уже достигнутый им уровень развития. Поэтому занятия лучше начинать с того уровня общения, которого ребенок уже достиг, то есть с того, что ему интересно. Это может быть совместная игра, которая особенно нравится ребенку и которую он сам выбирает: подвижные игры, игры с правилами и т. д. Взрослый при этом должен выполнять роль организатора и участника игры: следить за соблюдением правил, оценивать действия детей и в то же время сам включаться в игру. В таких совместных играх дети ощущают радость от совместной деятельности с взрослым, чувствуют себя включенными в общее занятие.

В ходе такой игры или после нее можно вовлекать детей в разговор на познавательные темы: рассказать им о жизни и повадках животных, о машинах, о явлениях природы и т. д. Например, после игры в "кошки-мышки" можно спросить детей, чем кошка отличается от мышки и от собаки (по внешнему виду и по характеру), где она живет, рассказать о диких кошках. Разговор лучше сопровождать показом картинок, иллюстрирующих содержание рассказов. Хорошим наглядным материалом для таких бесед могут служить различные виды детского лото: зоологическое лото, ботаническое лото и т. д.

Но взрослый не просто должен сообщать интересные сведения, а стараться включить ребенка в разговор, сделать его равноправным участником беседы. Для этого нужно чаще спрашивать детей об их познаниях, наводить их на правильные ответы, стимулировать их собственные вопросы. Важно, чтобы взрослый поддерживал и поощрял любую познавательную активность со стороны детей, любые проявления любознательности: хвалил за интересные вопросы и обязательно отвечал на них, поддерживал все активные высказывания, касающиеся основной темы разговора. Такая беседа может продолжаться от 5 до 15 минут, в зависимости от желания самих детей. Важно, чтобы на протяжении этого времени тема разговора оставалась постоянной. В качестве основы для беседы можно использовать детские книжки с картинками, в которых содержатся новые сведения (о машинах, животных и т. д.). Однако здесь важно помнить, что задача таких занятий - не только сообщение детям новых знаний, но, главное, формирование у них способности общаться на познавательные темы. Поэтому не следует выбирать слишком сложные и малодоступные детям вопросы. Лучше подбирать такие темы, которые интересны самим детям и о которых у них уже есть свои знания и представления, позволяющие им быть равноправными участниками беседы.

Своеобразие этих формирующих занятий состоит в том, что познавательный материал становится центром ситуации общения, создает общность ребенка и взрослого. Привязанность и положительное отношение к взрослому должны проявляться через участие ребенка в обсуждении познавательного содержания. Для этого нужно постепенно сводить совместные игры с элементами познавательного общения к специальным занятиям, где поддерживаются и поощряются только те высказывания и действия детей, которые имеют отношение к обсуждаемой теме.

Хорошей опорой для познавательного общения может быть не только иллюстративный материал (книжки, картинки), но и прошлый опыт самого ребенка. Вовлечение своих впечатлений в беседу с взрослым обычно начинает сам ребенок. Разглядывая картинки, например, дети любят вспоминать, где они видели таких зверей или птиц, куда они ходили с родителями и т. д. Поощряя и развивая подобные высказывания, взрослый должен следить за тем, чтобы ребенок не уклонился от основной темы разговора и не свел познавательную беседу к рассказу о событиях своей жизни.

По-другому происходит формирование личностного общения. Здесь важно создавать условия, заставляющие ребенка оценить и осознать свои и чужие действия и поступки. Сначала разговор с ребенком может основываться на его конкретных предметных действиях. Взрослый при этом должен высказывать и обосновывать свое отношение к результатам детской деятельности, но не навязывая его как единственное и не подавляя инициативу детей. В дальнейшем это умение высказывать и обосновывать свое мнение, сравнивать себя с другими нужно наполнять личностным содержанием.

После этого можно предложить ребенку разговор на личностные темы. Желательно начинать с чтения и обсуждения детских книжек о событиях из жизни детей: об их конфликтах, отношениях, поступках. Хорошим материалом для таких бесед могут служить рассказы для детей Л. Н. Толстого, Л. Пантелеева или сказки, в которых моральная оценка тех или иных качеств и поступков персонажей выступает особенно ярко.

После прочтения такой книжки можно спросить ребенка, кто из персонажей ему больше всех понравился и почему, на кого ему хотелось бы походить. Если ребенок не может ответить на подобные вопросы, взрослый сам должен высказать свое мнение и обосновать его.

Важно, чтобы ребенок сам все же попытался осмыслить и оценить человеческие поступки и отношения. Постепенно можно переводить беседу от конкретной книжки к какой-либо общей теме, касающейся жизни ребенка и окружающих его детей. Так, можно спросить, кого из его друзей напоминают ему персонажи книги, как бы он поступил в той или иной ситуации. Иными словами, взрослый должен показать ребенку, что в окружающей его жизни, в его отношениях с ребятами можно увидеть те же проблемы, что и в прочитанных книжках. При этом взрослый должен не только спрашивать ребенка, но и сам быть активным участником разговора: высказывать свое мнение о конфликтах и событиях, происходящих в группе детей, рассказывать о себе, о своих знакомых.

Интерес к мнению взрослого обычно ярко проявляется в поведении ребенка: в его взгляде в глаза, в сосредоточенности на словах взрослого, в ответах ребенка на все вопросы и высказывания воспитателя. Отталкиваясь от конкретных историй, описанных в книжках, можно перевести разговор на самые общие человеческие темы. При этом, как в случае формирования познавательного общения, важно, чтобы тема разговора оставалась постоянной на протяжении всего занятия. Это особенно трудно для пяти-шестилетних детей. Если в предыдущем случае эта тема удерживалась наглядным материалом (картинки, иллюстрации), то здесь такой наглядной опоры нет и быть не может. Поэтому нужно заранее продумать и приготовить несколько личностных тем, обязательно связанных с реальной жизнью ребенка, с тем, что он может узнать в себе и в окружающих людях. Это могут быть темы о качествах сверстников (о доброте, упрямстве, жадности), о событиях из жизни ребенка (поход к папе на работу, просмотр фильма и т. д.), о различных профессиях взрослых и о тех качествах и умениях, которые требуют профессии врача, учителя, артиста.

Продолжительность такой личностной беседы должен определять сам ребенок. Если вы почувствуете, что ребенок тяготится разговором и не может заинтересоваться, лучше прекратить такое занятие или перевести его в игру.

Формирование личностного общения может включаться в повседневную жизнь ребенка, в его игру, занятия, общение с друзьями. Но для этого важно постоянно обращать внимание ребенка на самого себя, на свою внутреннюю жизнь: что ты делаешь сейчас, какое у тебя настроение, почему ты так сделал (или сказал), что будешь делать потом и т. д. Задавая подобные вопросы, взрослый дает возможность ребенку заглянуть в себя, попытаться осознать и оценить свои действия, отношения, намерения. Значение этих вопросов (и, конечно же, ответов) состоит даже не в том, что они выявляют какие-то уже сложившиеся отношения и намерения, а в том, что эти вопросы заставляют дошкольника задуматься о себе, сформулировать, а значит, во многом и сформировать свое собственное отношение, намерение, действие.

Итак, мы рассказали о возможных и проверенных на практике способах формирования наиболее сложных для дошкольников видов общения с взрослым. Описанные приемы не являются единственно возможными, поскольку каждый раз приходится учитывать поведение конкретного ребенка, его отношение к предыдущим занятиям, его особенности характера. Но хотелось бы еще раз подчеркнуть важность общения ребенка с взрослым.

Можно возразить, что подобными беседами хорошо заниматься, когда нет других забот. А что, если ребенок не слушается, не уважает взрослых, безобразничает, грубит и т. д.? Вот где реальные жизненные проблемы! Но дело в том, что все эти проблемы так или иначе связаны с отношениями детей и взрослых, а значит, с их общением. Если родители хорошо понимают ребенка, знают, что его интересует, умеют найти простые, доходчивые слова и способы воздействия, многие проблемы могут и не возникнуть. При этом вовсе не обязательно бросать все дела и устраивать специальные "сеансы" общения. Ведь говорить о чем-то важном можно и за обедом, и по дороге в детский сад, и на прогулке, и перед сном. Для этого не нужно много времени, но нужно внимание к маленькому человеку, уважение его интересов, понимание его переживаний.

Многие наши обвинения и требования возникают в результате того, что мы, родители, плохо представляем психологию малыша и думаем, что у дошкольника должны быть те же взгляды на жизнь, те же возможности и потребности, что и у взрослых. Но это далеко не так. Развивая общение, взрослый не просто учит ребенка новым видам взаимодействия с другими людьми, не просто облегчает его контакты с окружающими, но и способствует становлению его духовной жизни, открывает ему новые грани внешнего и внутреннего мира, формирует его личность.

Развитие личности дошкольника в общении с взрослым

Говоря о личности человека, мы всегда подразумеваем его ведущие жизненные мотивы, подчиняющие себе другие. У каждого человека всегда есть что-то самое главное, ради чего можно пожертвовать всем остальным. И чем ярче человек осознает, что для него главное, чем настойчивее стремится к этому, тем более его поведение является волевым. Мы говорим о волевых качествах личности в тех случаях, когда человек не только знает, чего он хочет, но упорно и настойчиво сам добивается своей цели, когда его поведение не хаотично, а направлено на что-то.

Если такой направленности нет, если отдельные побуждения рядоположенны и вступают в простое взаимодействие, поведение человека будет определяться не им самим, а внешними обстоятельствами. В этом случае мы имеем картину распада личности, возвращение к чисто ситуативному поведению, которое нормально для ребенка двух-трех лет, но должно вызывать тревогу в более старших возрастах. Вот почему так важен тот период в развитии ребенка, когда происходит переход от ситуативного поведения, зависимого от внешних обстоятельств, к волевому, которое определяется самим человеком. Этот период и падает на дошкольное детство (от трех до семи лет).

К двум-трем годам ребенок уже проделал огромный путь в своем психическом развитии. Он уже свободно передвигается в пространстве, хорошо говорит, понимает речь окружающих, сознательно руководствуется (или столь же сознательно не руководствуется) требованиями и указаниями взрослых, проявляет известную инициативу и самостоятельность. В то же время до конца раннего возраста он остается как бы во власти внешних впечатлений. Его переживания и его поведение целиком зависят от того, что он воспринимает здесь и сейчас. Его легко привлечь к чему-либо, но столь же легко и отвлечь. Если, например, малыш горько заплакал, потеряв игрушку, его можно легко утешить, предложив новую. Такая ситуативность двух-трех-летних детей объясняется тем, что между мотивами, побуждающими действия ребенка, еще не установились какие-либо отношения. Все они равнозначны, равноценны и рядоположенны. Побуждения ребенка определяются извне, независимо от него самого. Большая или меньшая значимость того или иного предмета может определяться биологическими потребностями малыша.

Например, когда ребенок сильно хочет спать, он будет капризничать, зевать и ни на что не обращать внимания. А если он хочет есть, его будет тянуть к себе любой съедобный и вкусный предмет. Взрослые также могут направлять и организовывать его действия, предлагая интересные игрушки или занятия. Но во всех случаях маленький ребенок сам еще не решает, что для него важнее, что, как и в какой последовательности ему делать. Поведение самого ребенка еще не образует сколько-нибудь устойчивой системы. Поэтому до трех лет он не может сознательно пожертвовать чем-нибудь привлекательным ради другой, более значимой цели, зато даже сильное его огорчение можно легко развеять каким-нибудь пустяком: предложить новую игрушку или взять на ручки и покружить.

После трех лет дети уже могут удерживать более отдаленные цели и добиваться их, выполняя не слишком привлекательные действия. Они уже способны делать что-то не просто так, а для чего-то (или кого-то). А это возможно только в том случае, если ребенок удерживает связь (или соотношение) отдельных мотивов, если конкретные действия включены в более широкие и значимые мотивы. Такая включенность цели конкретного действия в какой-то другой, более привлекательный мотив задает смысл этого действия.

Итак, начиная с трехлетнего возраста у детей формируется более сложная внутренняя организация поведения. Деятельность ребенка все более побуждается и направляется уже не отдельными случайными побуждениями, которые сменяются или вступают в конфликт между собой, а определенным соподчинением мотивов отдельных действий. Теперь ребенок может стремиться к достижению цели, которая сама по себе не слишком привлекательна для него, ради чего-нибудь другого. В результате его отдельные действия могут приобретать для него более сложный, как бы отраженный смысл, который определяется чем-то другим. Например, незаслуженная конфета приобретает смысл собственной неудачи, а неинтересная уборка в комнате может быть осмыслена через радость от получения в подарок куклы. Такая связь между отдельными действиями имеет исключительно важное значение для формирования личности ребенка. Из этих узелков начинает сплетаться тот общий узор, на фоне которого выделяются главные смысловые линии жизнедеятельности человека, характеризующие его личность.

Благодаря этому появляется способность осмыслять свои действия. Правда, эта способность возникает не сразу и требует помощи и поддержки взрослых.

Главная стратегия помощи детям состоит в удержании привлекательного мотива и его связи с конкретным, возможно, не слишком интересным действием.

Например, вы хотите научить ребенка делать что-то интересное и полезное, предположим плести бумажные коврики из разноцветных полосок. Он тоже хочет сделать такой коврик, но для этого ему нужно вырезать много полосок из бумаги, а это уже не столь увлекательно. Он быстро утрачивает интерес к этому скучному занятию и забывает о том, зачем они нужны. Вы можете вместе удержать смысл его действий. Постарайтесь помочь ему увидеть за этими однообразными полосками будущий красивый коврик.

Это можно сделать словами, напоминая, что каждая полоска необходима для коврика, или положив перед его глазами образец, или выкладывая вырезанные полоски в определенной последовательности. Важно, чтобы ребенок не потерял цель и чтобы каждая вырезанная с трудом полоска была бы для него шагом к достижению того, что он задумал и решил. Ведь даже скучные и однообразные действия могут стать увлекательными, если они направлены на достижение привлекательной цели.

Для младших дошкольников (в три-четыре года) помощь взрослого здесь необходима. Только он поможет детям удержать смысл их действий. Более старшим детям может помочь какой-либо предмет, связанный с содержанием действий, например, игрушечный мишка, для которого готовится коврик, или чашки, которые будут стоять на нашем коврике. Эти предметы даже в отсутствии взрослого будут напоминать об отдаленной цели его действий и делать их осмысленными.

Отношение дошкольников к предложенной работе и ее успешность зависят от того, насколько для них ясен ее смысл. Как показали исследования, процесс и результат изготовления одного и того же предмета (флажка или салфетки) существенно зависят от того, кому этот предмет предназначен. Флажок в подарок младшему братику даже трехлетние дети делали очень усердно. Но когда тот же флажок делался в подарок бабушке, дети быстро прекращали работу, поскольку она не имела для них смысла. С салфеткой все было наоборот: дети охотно вырезали ее в подарок бабушке и отказывались изготовлять для малышей.

Таким образом, если связь между действием и результатом действия понятна ребенку и опирается на его жизненный опыт, он еще до начала действия представляет значение его будущего продукта и эмоционально настраивается на процесс его изготовления. В тех случаях, когда эта связь не устанавливается, действие является для ребенка бессмысленным и он либо делает его плохо, либо вовсе избегает.

Если вы хотите воспитывать у ребенка трудолюбие, настойчивость и аккуратность (а в дошкольном возрасте уже пора думать об этом), помните, что ваши призывы, нравоучения и положительные примеры скорее всего не подействуют. Позаботьтесь лучше о том, чтобы смысл действий ребенка был бы совершенно ясным для него, а результат - желанным и привлекательным. Чтобы он отчетливо представлял, для чего (или для кого) он что-то делает. Как именно это сделать - вопрос не простой. Каждый раз он решается по-разному и каждый раз требует вашей изобретательности.

Возьмем, например, традиционную проблему с уборкой разбросанных игрушек. Большинство родителей мечтают приучить своих детей убирать за собой игрушки, но осуществить это мало кому удается. Объяснения и призывы к чистоте и акктуратности, как правило, не помогают. Дело в том, что это действие (уборка комнаты) остается для большинства дошкольников малоосмысленным. Им трудно понять, для чего это нужно делать, ведь в следующий раз, когда будем играть, все опять будет разбросано. Взрослым нечего противопоставить этой железной логике, а их призывы к чистоте и порядку остаются для дошкольника непонятными и неосмысленными: порядок в доме не является для него столь же безусловной ценностью, как для взрослого. Можно сколь угодно долго объяснять, что в группе должен быть порядок и что игрушки пора убирать самому, но эти объяснения останутся пустым звуком, поскольку они не затрагивают смысловой сферы дошкольника. А чтобы ее затронуть, нужно подумать и найти то, что для ребенка (а не для вас) действительно важно и значимо.

Если девочка любит играть в куклы, убедите ее в том, что ее дочка (кукла) не может играть с разбросанными игрушками, она очень расстраивается, когда в комнате беспорядок, и радуется, если все на своих местах. Радость и огорчение куклы вам придется изобразить с максимальной убедительностью. Та же кукла с вашей помощью может напряженно и выразительно наблюдать, как идет уборка, и радоваться каждому правильному действию. Если мальчик любит гулять, объясните, что прогулка будет возможной только в том случае, если все игрушки будут на своих местах - им нужно отдохнуть и посидеть в своих домиках. Можно также пообещать, что ребенок получит что-то интересное и важное (новую машинку или картинку), если быстро и хорошо уберется. Только не нужно показывать награду заранее, до выполнения задачи, - это может отвлечь ребенка от нужного занятия.

Варианты могут быть самые разные. Важно только, чтобы ребенок понял, для чего ему нужно выполнять это не слишком привлекательное дело, чтобы он осмыслил его через что-то более важное и желанное. Этот прием позволяет активизировать у дошкольников эмоциональное воображение, которое способствует тому, что дети заранее представляют и переживают отдаленные последствия своих действий, у них возникает эмоциональное предвосхищение (аффект) результатов своих действий. В дошкольном возрасте это уже возможно.

Если до трех лет аффекты и переживания возникают в конце действия как оценка воспринимаемой ситуации и уже достигнутого результата, то в дошкольном возрасте они могут появляться до выполнения действия, в форме эмоционального предвосхищения его возможных последствий. Такое эмоциональное предвосхищение позволяет ребенку не только представить результаты своих действий, но и заранее прочувствовать тот смысл, который они будут иметь для окружающих и для него самого. Очевидно, что эмоциональное предвосхищение позволяет ребенку подчинять свои случайные, сиюминутные желания тому, что для него более важно.

Неоценимую помощь в этом может оказать игра. Любая игра всегда содержит правила, которые ограничивают импульсивные действия ребенка и требуют подчинения установленным игровым законам (ведь правило - это закон игры, без которого она не может состояться). Игра непрерывно создает такие ситуации, которые требуют от ребенка действий не по непосредственному импульсу, а по линии наибольшего сопротивления. Специфическое удовольствие от игры связано с преодолением непосредственных побуждений, с подчинением правилу, заключенному в роли.

Е. В. Субботский: "...Если ребенок не научился играть, если его не привлекают игрушки, если он не может создать сюжетно-ролевую игру, привлечь к ней своих друзей, у такого малыша не будет успехов и в "серьезной" деятельности. Игра - это особая, необходимая для нормального развития ребенка школа".

Если девочка играет в "маму", она не должна оставлять своих детей, даже если они ей надоели и хочется побегать; если мальчик играет в "пряталки", он не должен подглядывать, кто куда прячется, даже если это очень хочется узнать. Для ребенка до трех лет это практически невозможно. После трех-четырех лет возможно, но очень трудно. Однако, учитывая то, что дошкольник любит и хочет играть и, как правило, понимает, во что и как он играет, его не надо заставлять действовать правильно. Он сам, добровольно берет на себя обязательство выполнять игровые правила, а значит, сам, по собственной воле ограничивает свою импульсивную активность и сдерживает свои непосредственные желания ради того, чтобы игра состоялась.

Более того, это самоограничение в игре, то есть соблюдение правил, приносит дошкольнику максимальное удовольствие. Если кто-то нарушает эти правила, игра просто распадается и дети испытывают явное разочарование. Таким образом, в игре дети свободно и естественно делают то, что им пока недоступно в бытовой или в учебной ситуации.

Многочисленные исследования психологов показали, что в игре дети намного опережают свои возможности: то, что дошкольник способен сделать в игре, он еще нескоро сможет осуществить в неигровой ситуации. Так, в одном исследовании сравнивалась способность дошкольников к произвольному поведению в игре и вне игры. В частности, умение ребенка произвольно сохранять позу неподвижности, что достаточно трудно для дошкольников. В одной ситуации дети выполняли роль часового в коллективной игре; в другой - взрослый просто просил ребенка в присутствии всей группы как можно дольше простоять неподвижно. Критерием выполнения задания служило время, в течение которого дети могли удержать позу "солдатика". Результаты сравнения красноречиво показали, что длительность сохранения позы неподвижности в ситуации выполнения роли существенно выше, чем в ситуации прямого задания. Особенно велико это преимущество у детей четырех - шести лет. Причем в присутствии группы поза часового выполнялась дольше и более строго, чем в ситуации одиночества.

В другом исследовании было показано, что, выполняя роль ученика, четырех-пятилетние дети готовы довольно долгое время выполнять не слишком привлекательное для них задание - переписывать прописи, рисовать кружочки и т. д.

Опытные воспитатели активно используют эту особенность дошкольников. Известен, например, такой случай. Возвращаясь с далекой прогулки, дети жаловались на свою усталость, некоторые отказывались идти, ссылаясь на то, что "ножки болят". Тогда воспитательница предложила им играть в быстроногих оленей, которые гордо скачут по горам. Забыв про усталость, дети ринулись вперед и быстро прибежали в детский сад.

В чем же заключается причина столь "магического" действия роли? Несомненно, большое значение здесь имеет мотивация деятельности. Выполнение роли чрезвычайно привлекательно для ребенка, роль оказывает стимулирующее влияние на выполнение тех действий, в которых она находит свое воплощение. Не слишком привлекательные раньше действия становятся значимыми и приобретают новый смысл.

Кроме того, образец, содержащийся в роли, становится эталоном, с которым ребенок сравнивает свое поведение, самостоятельно контролируя его. Произвольное поведение характеризуется не только наличием образца, но и наличием контроля за выполнением этого образца. Ребенок в игре не только выполняет привлекательное действие, но и контролирует его выполнение. Конечно, это еще не сознательный контроль. Функция контроля пока очень слаба и требует поддержки со стороны участников игры (взрослого и сверстников). Но значение игры в том, что эта функция здесь рождается. Поэтому игру называют "школой произвольного поведения".

Игра является той деятельностью, в которой максимально интенсивно происходит формирование мотивационной сферы. В начале дошкольного возраста ребенок еще не знает ни общественных отношений взрослых, ни социальных ролей, ни смысла отношений между людьми. Он действует в направлении своего желания (быть как взрослый) и объективно ставит себя в положение взрослого. При этом происходит эмоционально-действенная ориентация в отношениях и смыслах деятельности взрослых. Осознание и понимание здесь следуют за эмоциями и действиями. Поэтому в игре возникает осознание своего места в системе человеческих отношений и желание быть взрослым (быть старше, лучше, умнее, сильнее и т. д.). Важно подчеркнуть, что это желание является именно результатом игры, а не ее исходным пунктом.

Отсюда вытекает очевидный совет: играйте с ребенком как можно больше и чаще. Обычную детскую игру (ролевую или с правилом) не может заменить ни видеомагнитофон с мультиками, ни компьютер с диггерами, ни самый замысловатый конструктор. Потому что в игре ребенку необходимо контролировать свое поведение и понимать, что и для чего он делает.

Конечно, в дошкольном возрасте формирование личности и направленности мотивов еще далеко не заканчивается. В этот период ребенок только начинает самостоятельно определять свои действия. Но если с вашей помощью он сможет делать что-то не слишком привлекательное ради какой-то другой, более значимой цели, это уже явный признак того, что у него появляется волевое поведение. Однако ваша помощь должна быть точной и тонкой. Ни в коем случае не заставляйте его делать то, чего он не хочет! Ваша задача здесь не в том, чтобы ломать или преодолевать желания ребенка, а в том, чтобы помочь ему понять (осознать) свои желания и удержать их вопреки ситуативным обстоятельствам. Но делать дело ребенок должен сам. Не под вашим нажимом или давлением, а по собственному желанию и решению. Только такая помощь может способствовать становлению его собственных качеств личности.

Другие публикации по теме данной статьи: