Региональные рынки труда: зависимость от макроэкономических факторов. Сельское хозяйство выживает в регионах с наиболее благоприятными природно-климатическими условиями

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Механизм действия рынка труда существенно сложнее приведенной на рис. 3 схемы. Чтобы сформировать представление о базовых концепциях механизма рынка труда и трансформировать их на нашу действительность, рассмотрим основные теоретические модели рынка в их “исторически-логической” последовательности.

Классическая политэкономия

До Великой депрессии в США большинство экономистов, прежде всего так называемые классики — Д. Рикардо, Д.С. Милль, А. Маршалл — полагали, что рыночная система сама по себе способна обеспечить полное использование ресурсов в экономике, в том числе полную занятость . Признавалось, что при некоторых обстоятельствах полной занятости может и не быть, но присущая рыночной системе способность к саморегулированию автоматически восстанавливает в экономике уровень производства и полную занятость. Наилучшей экономической политикой признавалась политика невмешательства государства в функционирование экономики.

Утверждение классиков о полной занятости в равновесной экономике обосновывается тем, что конкурируя за свободные рабочие места, безработные будут способствовать снижению ставок заработной платы, и этот процесс будет идти до тех пор, пока ставка заработной платы не достигнет величины, при которой работодателям станет выгодно нанять всех имеющихся рабочих, обеспечив тем самым полную занятость. Отсюда следовал вывод о том, что вынужденная безработица невозможна.

Кейнсианство

Родоначальником современной теории занятости в рыночной экономике является известный английский экономист Джон Мейнард Кейнс , который в 1936 г. в своей работе “Общая теория занятости, процента и денег” сделал вывод, что при капитализме не существует механизма, гарантирующего полную занятость . Экономика может быть и сбалансированной, утверждают сторонники кейнсианства, т.е. равновесия совокупного производства можно достичь, но при значительном уровне безработицы или при существенной инфляции. Полная занятость скорее случайна, чем закономерна, капитализм не является саморегулирующейся системой, причины безработицы и инфляции кроются в отсутствии синхронности в принятии важнейших экономических решений, в частности решений о сбережениях и инвестициях . Несостоятельны, считал Дж. М. Кейнс, утверждения классиков, что инвестиции растут в меру роста сбережений, ибо субъекты сбережений и инвесторы относятся к разным группам экономических агентов и руководствуются разными мотивами. Уровень сбережений, говорят кейнсианцы, слабо зависит от ставки процента. Точно так же ставка процента не является единственным фактором инвестирования, а дополнительным важным фактором является ожидаемая норма прибыли на инвестиции. Вот почему во время спада производства несмотря на снижение ставок процента уровень инвестиций низок из-за низкого уровня ожидаемой прибыли.

Кейнсианство полностью отрицает и второй важнейший аспект теоретического положения классиков, согласно которому регулирование цен и заработной платы в направлении их понижения устраняет воздействие безработицы на общие расходы . Эластичности соотношения цен и заработной платы, утверждают кейнсианцы, просто не существует в той степени, которая необходима для восстановления полной занятости при снижении совокупного спроса. Рыночная система не бывает совершенно конкурентной , кроме того, на ней сказывается несовершенство механизма рынка, факторы неэкономического характера, которые существенно снижают эластичность цен и заработной платы по совокупному спросу, а поэтому рассчитывать, что снижение цен и заработной платы нивелирует последствия роста безработицы при снижении совокупного спроса, не приходится.

Но даже если бы цены и заработная плата были эластичными, то и это не смягчило бы образовавшуюся в результате снижения совокупного спроса безработицу: общее снижение заработной платы приведет лишь к дальнейшему снижению суммарных денежных доходов и, соответственно, к общему падению спроса на продукцию и труд.

Одним из наиболее важных выводов из приведенных выше рассуждений следует считать то, что уровень занятости находится в прямой зависимости от уровня совокупных расходов и объемов производства.

Депрессивный характер экономического развития и высокую норму безработицы в капиталистических странах в 30-е гг. Дж. М.Кейнс объяснял недостаточностью расходов, и прежде всего недостаточностью спроса на инвестиционные товары, причина которого, в свою очередь, состояла в том, что ожидаемая норма прибыли неизменно оказывалась ниже долгосрочной нормы процента на рынке заемных средств. Нельзя не согласиться, что этот тезис в полной мере относится к современной российской действительности.

Чисто монетаристская политика, направленная на снижение предложения денег, в условиях кризиса признавалась Дж. М. Кейнсом недостаточной, ибо она воздействует только на краткосрочные процентные ставки. Для стимулирования же инвестиций и занятости необходимо в первую очередь снижать долгосрочный процент. Для реализации этой цели Дж- М. Кейнс настоятельно рекомендовал активную финансово-денежную политику государства, воздействие которой должно было протекать по следующей схеме: увеличение государственных расходов — возникновение дополнительного платежеспособного спроса — повышение уровня занятости и использования производственных мощностей — создание обстановки уверенности в достаточно высоких и устойчивых будущих нормах прибыли, уменьшение спекулятивного спроса на ликвидные активы, в первую очередь на деньги — снижение долгосрочных норм процента — стимулирование частных инвестиций — длительное оживление хозяйственной конъюнктуры.

В дальнейшем экономическое развитие капиталистических стран (особенно кризисы 70-х и 80-х гг. в США) как подтверждало, так и опровергало основной теоретический постулат Дж. М. Кейнса о возможности повышения степени использования производственных мощностей и снижения уровня безработицы посредством стимулирования платежеспособного спроса. Дело в том, что изменение совокупного спроса отражается на изменении чистого национального продукта и занятости лишь в том случае, когда уровень цен остается постоянным. Если же цены растут, то часть или вся величина прироста совокупного спроса сведутся на нет инфляцией, а потому прироста реального объема производства и занятости не произойдет.

Монетаристский подход

Монвтаристский подход (его лидером общепризнанно является Милтон Фридман, лауреат Нобелевской премии 1976 г.) состоит в том, что рынки в достаточной мере конкурентны и что система рыночной конкуренции сама по себе обеспечивает высокую степень макроэкономической стабильности. Идейные корни монетаризма, как видно, восходят к классикам и частично основываются на законе Сэя — “предложение рождает свой собственный спрос”. Деньги рассматриваются решающим фактором косвенного регулирования всех процессов в экономике, а государственное вмешательство должно быть минимизировано. Проблема, с точки зрения монетаристов, состоит как раз в том, что государство своими неуклюжими и непродуманными действиями в попытке стабилизировать экономику с помощью налоговой и кредитно-денежной политики только усиливает циклические колебания.

Монетаризм в плане стабилизации экономики реализуется путем стабилизационных программ . Типичными примерами программ такого рода являются: сокращение бюджетного дефицита путем сокращения государственных инвестиций, социальных расходов, субсидий; ограничение роста заработной платы; ограничительная кредитно-денежная политика; ослабление контроля над ценами и экспортно-импортными операциями . Несомненно, что нынешнее российское правительство проводит свою экономическую политику преимущественно в русле монетаристской концепции.

Можно ли утверждать, что какая-то из рассмотренных теорий более прогрессивна, нежели другая, и что одна из них лучше подходит к решению проблем российской действительности? Однозначно сказать, очевидно, нельзя. Преимущества и возможности каждой из них раскрываются в своих характерных условиях. Однако в практической деятельности возможны ситуации, в которых обнаружив-ется тяготение или к кейнсианству, или к монетаризму. Тем не менее, с точки зрения изучения механизма рынка труда наиболее важным является то, что каждая из вышеназванных теорий рынка основным моментом регулирования всех экономических процессов, в том числе на рынке труда, признает финансовую политику.

Региональные рынки труда: зависимость от макроэкономических факторов

Состояние национальных, региональных и локальных рынков труда определяется соотношением двух основных компонентов: предложения рабочей силы (численности экономически активного населения , его образования, возрастной и профессиональной структуры, территориального размещения и мобильности) и спроса на рабочую силу, т.е. существующего количества рабочих мест.

Спрос на рабочую силу зависит в первую очередь от макроэкономических тенденций. При росте экономики рабочих мест становится больше, при кризисе или спаде их число сокращается. Кроме того, спрос на рабочую силу, как, впрочем, и ее предложение, зависит от уровня оплаты труда. В странах и регионах с "дешевой" рабочей силой ниже издержки создания новых рабочих мест и поэтому чаще размещаются новые трудоемкие производства. При высоком уровне оплаты труда работодатели стремятся снизить свои издержки путем автоматизации производства или его вывода в "дешевые" страны или регионы, тем самым ограничивая предложение новых рабочих мест на региональных или локальных рынках труда
Значительную роль в формировании спроса играет структура экономики, в том числе соотношение трудоемких и нетрудоемких отраслей. В современной экономике наиболее трудоемки отрасли услуг, поэтому в крупных городах, где сектор услуг развивается опережающими темпами, предложение рабочих мест больше, что способствует лучшему состоянию рынков труда. В небольших монофункциональных городах рынки труда зависят от положения градообразующего предприятия и поэтому наиболее уязвимы и нестабильны.

Еще один фактор спроса на рабочую силу - политика государства в сфере занятости.

Во-первых, государство выступает в качестве регулятора рынка труда, определяя "правила игры" - найма и увольнения работников, социальных гарантий и социального страхования занятых. При более жестком государственном регулировании и высоком уровне социальной защиты занятых, характерном для западноевропейских стран, работодатели, как правило, стремятся минимизировать риски дополнительных издержек и ограничивают наём работников, что приводит к росту безработицы. При более мягком регулировании, характерном для США, занятые менее защищены при ухудшении ситуации в экономике, но при благоприятной экономической конъюнктуре облегчается создание новых рабочих мест, в результате рынок труда оказывается более гибким. В России трудовые отношения регулируются федеральным законодательством. В начале 2000-х годов был принят Трудовой кодекс с достаточно жесткой регламентацией отношений работника и работодателя в целях социальной защиты занятых. Однако побочным негативным эффектом стала скрытая дискриминация при найме на работу тем категориям занятых, которые защищаются законом (женщин с несовершеннолетними детьми, инвалидов и др.).

Во-вторых, государство влияет на рынок труда как крупнейший работодатель, оплачивающий за счет госбюджета занятых в сфере - социальных услуг, обороне и охране общественного порядка, государственном управлении и др. Политика государства, определяющего число и структуру занятых в этих отраслях, уровень оплаты их труда, также влияет на занятость. Если повышение оплаты не сопровождается мерами по снижению неэффективной занятости, результатом, как правило, становится рост числа работников бюджетного сектора. В российских регионах со слаборазвитой экономикой, особенно высокодотационных, бюджетный сектор стал ведущим по численности работников и занятость в нем продолжает расти.

Предложение рабочей силы зависит от динамики численности населения и половозрастного состава. В регионах с незавершенным демографическим переходом и растущей численностью населения проблемы занятости наиболее остры. Они обусловлены, в частности, количественной диспропорцией между возрастной когортой молодежи, входящей на рынок труда, и меньшей по численности возрастной когортой уходящих на пенсию. Такая ситуация характерна для слаборазвитых республик Северного Кавказа и юга Сибири, она усугубляется незначительным предложением новых рабочих мест.

Диспропорция может быть не только количественной, но и структурной, когда спрос на рабочую силу не совпадает с предложением по полу, профессиональной структуре, уровню образования и квалификации. Многие структурные несовпадения можно ослабить с помощью переподготовки имеющихся кадров, но это возможно не всегда. К тому же такая активная политика в сфере занятости весьма затратна.

Поведение населения на рынке труда зависит также от уровня образования, социокультурных особенностей, в том числе эмансипации женщин, территориальной мобильности. В регионах и городах с более высоким уровнем образования населения его адаптация к изменениям спроса на рынке труда идет быстрее, поэтому безработица, как правило, ниже. В регионах нового освоения, заселенных недавними мигрантами, при ухудшении ситуации на рынке труда быстрее начинается миграционный отток, так как мобильность населения выше.

Региональные и локальные рынки труда обладают большим потенциалом саморегуляции. Количественные и структурные диспропорции предложения и спроса могут сглаживаться территориальной мобильностью экономически активного населения: переездом на новое место жительства, сезонной или маятниковой трудовой миграцией в регионы и города с более значительным предложением рабочих мест. Однако на фоне стран с развитым рынком труда территориальная мобильность населения современной России пока еще невелика. Она вдвое ниже и по сравнению с советским периодом, когда трудовые миграции стимулировались государством или были принудительными. Основные причины низкой мобильности в современной России - редкая сеть городов и слаборазвитая транспортная инфраструктура, препятствующие маятниковым миграциям, огромные перепады цен на локальных рынках жилья и высокие затраты на смену места жительства, непосильные для большинства домохозяйств.

Пока только большой "градиент" социально-экономических различий, создаваемый одновременно притягивающими и выталкивающими факторами, может стимулировать территориальную мобильность, что и наблюдается, например, в Московской агломерации с ее огромным спросом на труд и его высокой оплатой. Именно поэтому она стала крупнейшим центром притяжения рабочей силы. Резко расширился радиус трудовых миграций в столицу: маятниковая миграция распространилась за пределы столичной агломерации на соседние области Центра, растет трудовая миграция, особенно из регионов российского юга.

Именно "градиент" социально-экономических различий привел к увеличению с конца 1990-х годов трудовой миграции в Россию титульного населения стран СНГ, заполняющего рабочие места с более низкой оплатой труда, сделал экономически мотивированными возвратные миграции русского населения из этих стран, причем переселенцы постепенно перемещаются в крупные городские агломерации России.

Особенно ярко выражены контрасты в северо-восточных регионах нового освоения: в ведущих нефтегазодобывающих округах с более высокой оплатой труда до середины 2000-х годов сохранялся приток трудовых мигрантов, в то время как остальные северные и восточные регионы теряют население с 1990-х годов. Многочисленные примеры территориальной мобильности населения, обусловленной экономическими факторами, подтверждают развитие механизмов саморегуляции на региональных рынках труда.

Экономическая активность и занятость . Развитие и федерального, и региональных рынков труда сильнее всего зависит от макроэкономических факторов. Общим для всех субъектов РФ было значительное сокращение экономической активности и занятости в кризисный период 1992-1998 годов, а затем постдефолтный рост активности и занятости, обусловленный экономическим подъемом. Однако уже в 2001 году этот рост перестал быть общим и сменился новым спадом в 63 регионах (71% субъектов РФ). Несмотря на продолжение роста экономики, этап "восстановительного" роста экономической активности и занятости после финансового кризиса 1998 года в основном завершился.

До середины 2000-х годов экономическая активность увеличивалась незначительно, а занятость даже сокращалась в отдельные годы. При этом географическая картина стала еще более мозаичной, поскольку динамика занятости все сильнее зависит от региональных факторов. В агломерациях федеральных городов рост занятости стимулировался созданием новых рабочих мест в отраслях рыночных услуг. В слаборазвитых республиках этому способствовало увеличение числа рабочих мест в социальной сфере, финансируемое за счет федерального бюджета, но такой рост не может быть устойчивым. В остальных регионах уровень занятости до середины 2000-х годов почти не менялся, а в 2002-2004 годах в половине из них даже сокращался.

Только с 2005 года началась вторая волна роста занятости, охватившая подавляющее большинство регионов. Она стала следствием устойчивого роста спроса на рабочую силу во всех секторах экономики.

В целом за 1990-2006 годы уровень экономической активности населения сократился незначительно - с 70 до 66,2% в возрасте 15-72 года. Территориальные различия в экономической активности инерционны, т.к. они зависят от унаследованных особенностей - демографических, расселенческих и социокультурных. Более половины субъектов РФ имеют среднероссийские показатели, однако сохранились две контрастные группы: северные и северо-восточные регионы нового освоения, а также агломерации федеральных городов с высоким уровнем экономической активности населения (68-80%); более аграрные и слаборазвитые регионы Европейского юга и юга Сибири с пониженной экономической активностью (40-60%).

Региональные различия в уровне занятости схожи, но они более сильно зависят от состояния экономики и динамики рабочих мест в субъектах РФ. В целом по стране уровень занятости в 2006 году составлял 61,4% населения в возрасте 15-72 лет, а в республике Ингушетия - 17%, в Чечне - 20%. Уровень занятости в крупнейших агломерациях (68-70%) намного выше среднероссийского, в Москве и С.-Петербурге работает почти все экономически активное население. Максимальные показатели занятости в некоторых малонаселенных автономных округах Крайнего Севера (71-80%) обусловлены очень высокой долей трудоспособного населения.

Территориальные различия в экономической активности и занятости во многом "запрограммированы" и зависят от унаследованных особенностей региона - демографических, социокультурных, расселенческих, сложившейся структуры экономики. Рыночные реформы переходного периода усилили преимущества и усугубили дефекты сложившегося территориального неравенства условий на рынке труда, но экономическая активность населения изменилась незначительно.

1 - По классификации Международной организации труда (МОТ) к экономически активному населению относится население в возрасте 15-72 лет, занятое в экономике и ищущее работу - безработные.

Состояние национальных, региональных и локальных рынков труда определяется соотношением двух основных компонентов: предложения рабочей силы (численности экономически активного населения , его образования, возрастной и профессиональной структуры, территориального размещения и мобильности) и спроса на рабочую силу, т.е. существующего количества рабочих мест.

Значительную роль в формировании спроса играет структура экономики, в том числе соотношение трудоемких и нетрудоемких отраслей. В современной экономике наиболее трудоемки отрасли услуг, поэтому в крупных городах, где сектор услуг развивается опережающими темпами, предложение рабочих мест больше, что способствует лучшему состоянию рынков труда. В небольших монофункциональных городах рынки труда зависят от положения градообразующего предприятия и поэтому наиболее уязвимы и нестабильны.

Еще один фактор спроса на рабочую силу — политика государства в сфере занятости.

Во-первых, государство выступает в качестве регулятора рынка труда, определяя «правила игры» — найма и увольнения работников, социальных гарантий и социального страхования занятых. При более жестком государственном регулировании и высоком уровне социальной защиты занятых, характерном для западноевропейских стран, работодатели, как правило, стремятся минимизировать риски дополнительных издержек и ограничивают наём работников, что приводит к росту безработицы. При более мягком регулировании, характерном для США, занятые менее защищены при ухудшении ситуации в экономике, но при благоприятной экономической конъюнктуре облегчается создание новых рабочих мест, в результате рынок труда оказывается более гибким. В России трудовые отношения регулируются федеральным законодательством. В начале 2000-х годов был принят Трудовой кодекс с достаточно жесткой регламентацией отношений работника и работодателя в целях социальной защиты занятых. Однако побочным негативным эффектом стала скрытая дискриминация при найме на работу тем категориям занятых, которые защищаются законом (женщин с несовершеннолетними детьми, инвалидов и др.).

Во-вторых, государство влияет на рынок труда как крупнейший работодатель, оплачивающий за счет госбюджета занятых в сфере — социальных услуг, обороне и охране общественного порядка, государственном управлении и др. Политика государства, определяющего число и структуру занятых в этих отраслях, уровень оплаты их труда, также влияет на занятость. Если повышение оплаты не сопровождается мерами по снижению неэффективной занятости, результатом, как правило, становится рост числа работников бюджетного сектора. В российских регионах со слаборазвитой экономикой, особенно высокодотационных, бюджетный сектор стал ведущим по численности работников и занятость в нем продолжает расти.

Диспропорция может быть не только количественной, но и структурной , когда спрос на рабочую силу не совпадает с предложением по полу, профессиональной структуре, уровню образования и квалификации. Многие структурные несовпадения можно ослабить с помощью переподготовки имеющихся кадров, но это возможно не всегда. К тому же такая активная политика в сфере занятости весьма затратна.

Региональные и локальные рынки труда обладают большим потенциалом саморегуляции . Количественные и структурные диспропорции предложения и спроса могут сглаживаться территориальной мобильностью экономически активного населения: переездом на новое место жительства, сезонной или маятниковой трудовой миграцией в регионы и города с более значительным предложением рабочих мест. Однако на фоне стран с развитым рынком труда территориальная мобильность населения современной России пока еще невелика. Она вдвое ниже и по сравнению с советским периодом, когда трудовые миграции стимулировались государством или были принудительными. Основные причины низкой мобильности в современной России — редкая сеть городов и слаборазвитая транспортная инфраструктура, препятствующие маятниковым миграциям, огромные перепады цен на локальных рынках жилья и высокие затраты на смену места жительства, непосильные для большинства домохозяйств.

Пока только большой «градиент» социально-экономических различий, создаваемый одновременно притягивающими и выталкивающими факторами, может стимулировать территориальную мобильность, что и наблюдается, например, в Московской агломерации с ее огромным спросом на труд и его высокой оплатой. Именно поэтому она стала крупнейшим центром притяжения рабочей силы. Резко расширился радиус трудовых миграций в столицу: маятниковая миграция распространилась за пределы столичной агломерации на соседние области Центра, растет трудовая миграция, особенно из регионов российского юга.

Именно «градиент» социально-экономических различий привел к увеличению с конца 1990-х годов трудовой миграции в Россию титульного населения стран СНГ, заполняющего рабочие места с более низкой оплатой труда, сделал экономически мотивированными возвратные миграции русского населения из этих стран, причем переселенцы постепенно перемещаются в крупные городские агломерации России.

Экономическая активность и занятость. Развитие и федерального, и региональных рынков труда сильнее всего зависит от макроэкономических факторов. Общим для всех субъектов РФ было значительное сокращение экономической активности и занятости в кризисный период 1992-1998 годов, а затем постдефолтный рост активности и занятости, обусловленный экономическим подъемом. Однако уже в 2001 году этот рост перестал быть общим и сменился новым спадом в 63 регионах (71% субъектов РФ). Несмотря на продолжение роста экономики, этап «восстановительного» роста экономической активности и занятости после финансового кризиса 1998 года в основном завершился.

В целом за 1990-2006 годы уровень экономической активности населения сократился незначительно — с 70 до 66,2% в возрасте 15-72 года. Территориальные различия в экономической активности инерционны, т.к. они зависят от унаследованных особенностей — демографических, расселенческих и социокультурных. Более половины субъектов РФ имеют среднероссийские показатели, однако сохранились две контрастные группы: северные и северо-восточные регионы нового освоения, а также агломерации федеральных городов с высоким уровнем экономической активности населения (68-80%); более аграрные и слаборазвитые регионы Европейского юга и юга Сибири с пониженной экономической активностью (40-60%).

Региональные различия в уровне занятости схожи, но они более сильно зависят от состояния экономики и динамики рабочих мест в субъектах РФ. В целом по стране уровень занятости в 2006 году составлял 61,4% населения в возрасте 15-72 лет, а в республике Ингушетия — 17%, в Чечне — 20%. Уровень занятости в крупнейших агломерациях (68-70%) намного выше среднероссийского, в Москве и С.-Петербурге работает почти все экономически активное население. Максимальные показатели занятости в некоторых малонаселенных автономных округах Крайнего Севера (71-80%) обусловлены очень высокой долей трудоспособного населения.

Территориальные различия в экономической активности и занятости во многом «запрограммированы» и зависят от унаследованных особенностей региона — демографических, социокультурных, расселенческих, сложившейся структуры экономики. Рыночные реформы переходного периода усилили преимущества и усугубили дефекты сложившегося территориального неравенства условий на рынке труда, но экономическая активность населения изменилась незначительно.

Сдвиг «индустриальной оси России» на восток

Региональные рынки труда претерпевали серьезную структурную трансформацию. Самое кардинальное структурное изменение — в занятости по формам собственности , за переходный период российский рынок труда стал совершенно иным. Только за 1995-2006 годы доля занятых на частных предприятиях и в организациях выросла с 34 до 55%, а доля работающих на предприятиях и в организациях государственной и муниципальной собственности, хотя и остается еще достаточно высокой, сократилась с 42 до 33%. Несмотря на значительные региональные различия, частный сектор доминирует почти во всех субъектах РФ, но более заметно — на юге (в Ставропольском, Краснодарском краях, некоторых республиках Северного Кавказа доля занятых в частном секторе достигает 60-65%).

Государство осталось основным работодателем лишь в отдельных регионах Крайнего Севера — Чукотском и Эвенкийском АО (44-48% занятых, а вместе с занятыми в организациях муниципальной собственности — 65-70%), в слаборазвитой республике Тыва, где занятость примерно поровну распределена между государством, муниципалитетами и частным сектором. До середины 2000-х схожую структуру занятости имела Якутия. В целом на севере и востоке страны государство и муниципалитеты — более значимые работодатели, это связано с фактором расселения. Разреженная сеть поселений вынуждает сохранять автономную социальную инфраструктуру в большинстве населенных пунктов, поэтому «бюджетная» занятость высока. Кроме того, существуют и субъективные причины более значительного присутствия государства на рынке труда. Например, в Татарстане и Башкортостане в 2002 году только 36-38% занятых работали в частном секторе из-за высокой доли государственной и смешанной собственности, но затем политика региональных властей стала меняться и доля занятых в частном секторе выросла до 44-46% в 2004 году, а в 2006 году достигла 52%.

Поскольку структурные особенности зависят от многих факторов, включая политику местных властей, прямой связи между уровнем экономического развития региона и структурой занятости по формам собственности не существует. Максимальную долю занятых в частном секторе имеют как более сильные регионы, например, нефтедобывающий Ханты-Мансийский АО (61%) и Белгородская область (63%), так и менее развитый Ставропольский край (65%). Ситуация в регионах с «огосударствленной» структурой занятости более подвижна: к ним по-прежнему относятся слаборазвитые северо-восточные автономные округа и Ингушетия, а в более развитых республиках (Татарстан, Башкортостан, Якутия) занятость постепенно перемещается в рыночный сектор.

Трансформация отраслевой структуры занятости на региональном уровне во многом повторяла общие для страны тенденции. Проследить отраслевые тенденции возможно только до 2004 года включительно, т.к. с 2005 года используется новый классификатор видов экономической деятельности (ОКВЭД), не сопоставимый с ранее использовавшимся отраслевым классификатором (ОКОНХ).

В переходный период во всех регионах произошло существенное сокращение занятости в промышленности , особенно в первой половине 1990-х годов (на треть с 1990 по 1996 год). Этот процесс не завершен, хотя в первые годы подъема (1999-2001 годы) отмечался небольшой рост промышленной занятости. В целом за переходный период изменения занятости совпадали с тенденцией концентрации промышленности страны в экспортно-ресурсных регионах Урала и Сибири, т.е. со сдвигом «индустриальной оси России» из Центра на восток. В Уральском федеральном округе (включающем Тюменскую область) число занятых в промышленности в 2004 году почти не изменилось — 97% от уровня 1995 года, хотя в среднем по РФ она составляет только 83% от уровня 1995 года. Остальные федеральные округа имеют показатели, схожие со среднероссийским (80-86%), хотя в первые годы промышленного роста различия были более заметными. Некоторое сглаживание в целом по округам — результат разнонаправленных процессов, идущих в субъектах РФ. В динамично растущих крупнейших агломерациях федеральных городов, особенно на их внешней периферии (Московская и Ленинградская области), число занятых в промышленности даже увеличилось, в то время как в большинстве регионов оно продолжало сокращаться, особенно быстро — на Дальнем Востоке (из-за миграционного оттока) и в регионах Приволжского федерального округа (из-за стагнации ведущей отрасли — машиностроения).

Существенное сокращение числа занятых в промышленности в переходный период почти не изменило географические максимумы и минимумы индустриальной занятости. Самую высокую долю занятых сохраняют промышленные регионы Центра, Урала, Поволжья и Северо-Запада со специализацией на машиностроении, металлургии и других трудоемких отраслях (рис. 1). В большинстве экспортных регионов индустриальная занятость не слишком значительно превышает среднероссийскую, поскольку ресурсодобывающие отрасли, за исключением угольной промышленности, не трудоемки. В южных аграрных регионах доля занятых в промышленности заметно ниже (14-18%) и продолжает сокращаться, а в наименее развитых республиках Северного Кавказа и юга Сибири остается минимальной — 7-10%. Эти регионы выпадают из общероссийского тренда ХХ века — перехода от аграрной занятости к индустриальной, а затем в сектор услуг, и идут по пути развивающихся стран, в которых структурный переход от аграрной занятости осуществлялся преимущественно в сектор услуг.

Рисунок 1. Доля занятых в промышленности в наиболее индустриальных регионах страны в 1995-2006 гг., в % от общей численности занятых

Занятость в промышленности за 2006 год дана по новому классификатору (добывающие, обрабатывающие отрасли, производство и распределение электроэнергии, газа и воды). Средний показатель в 2004-2006 годах стабилизировался на уровне 21-22%, но тенденции в индустриальных регионах оказались разными. Они обусловлены совокупностью многих региональных факторов: состоянием базовых отраслей и предприятий (в более развитых регионах отток занятых замедлился благодаря опережающему росту заработков), наличием альтернативных рабочих мест в секторе услуг (для регионов с крупными агломерациями), трудовой миграцией в столичную агломерацию (для областей Центра) и другими.

Сельское хозяйство выживает в регионах с наиболее благоприятными природно-климатическими условиями

В отличие от длительного спада промышленной занятости, в сельском хозяйстве сокращение началось значительно позже, до середины 1990-х годов доля занятых даже росла (с 13 до 15% занятых в целом по РФ), несмотря на почти двукратный спад сельскохозяйственного производства. Такая динамика объясняется вынужденной политикой сохранения занятости из-за низкой мобильности сельского населения и отсутствия альтернативных рабочих мест на селе. Для поддержания социальной стабильности руководители сельхозпредприятий сохраняли рабочие места, выплачивая работникам минимальную заработную плату. Сыграл свою роль и приток более чем миллиона мигрантов из стран СНГ в сельскую местность России, в основном в южные регионы. В 1990-е годы все российское село фактически стало трудоизбыточным, хотя в советское время трудоизбыточность была характерна только для республик с высокой рождаемостью и значительным приростом трудовых ресурсов. Только с конца 1990-х структурный перекос начал уменьшаться, доля занятых в сельском хозяйстве страны к 2001 году снизилась до 12,3%, а в 2004 году — до 10,4%. По новому классификатору ОКВЭД доля занятых в первичном секторе экономики (сельское и лесное хозяйство, рыболовство) составляла в 2006 году 10,8%, и это означает, что сельскохозяйственная занятость продолжала сокращаться (отдельно учитываемая в 2004 году занятость в лесном хозяйстве составляла более 0,4%, в рыболовстве — около 0,2%).

На региональном уровне новая тенденция сокращения занятости в аграрном секторе проявилась в разное время и с разной силой (рис. 2). На маргинальных для сельского хозяйства территориях сокращение началось раньше и было максимальным: в 2004 году на Дальнем Востоке в сельском хозяйстве осталось менее 2/3 занятых, а в Северо-Западном федеральном округе — 78% занятых по сравнению с 1995 годом. В Южном и Центральном федеральных округах число занятых росло до конца 1990-х годов (за 1995-2000 годы на 7-8%), причем в Центре основной прирост пришелся на более южные черноземные области. Сокращение аграрной занятости в этих округах началось только с 2000-х годов и шло быстрее в Центре. В результате усилилась концентрация сельскохозяйственного производства и занятых в нем в наиболее благоприятной природно-климатической зоне, что способствовало росту эффективности аграрного сектора России. Но для сельскохозяйственных регионов юга этот процесс имеет и негативные последствия, в них сохраняется проблема избыточной занятости и низкой производительности труда.

Рисунок 2. Число занятых в сельском хозяйстве в 2001 и 2004 годах по федеральным округам, в % к 1995 году

В 2004 году доля занятых в сельском хозяйстве оставалась высокой в степной и лесостепной зоне с благоприятными климатическими условиями — областях Черноземного Центра, Краснодарском, Ставропольском, Алтайском краях (19-24%). В республиках Северного Кавказа и автономных округах юга Сибири занятость в агросекторе еще выше — 23-35%, но это следствие общей слаборазвитости их экономик. Для всех этих регионов допустимо сравнение доли занятых в сельском хозяйстве за 2004 г. с долей занятых в первичном секторе за 2006 г., т.к. структурно показатели почти не отличаются из-за слаборазвитости лесной отрасли и рыболовства. Сравнение показывает, что процесс сокращения аграрной занятости продолжается почти во всех краях и областях, хотя и более медленно, чем в начале 2000-х (рис. 3). Он будет продолжаться и далее, т.к. сельское население «русских» регионов стареет и уходит с рынка труда без адекватной замены молодежью. В наиболее аграрных республиках Юга этот процесс затормозился вследствие незавершенного демографического перехода и растущего притока молодежи на рынок труда, в том числе сельский. Как и в промышленности, в агросекторе увеличивается разнообразие региональных тенденций занятости.

Рисунок 3. Доля занятых в сельском хозяйстве (в 2006 г. — в первичном секторе экономики) в наиболее аграрных регионах, в % от общего числа занятых

Занятость в сфере услуг растет как в столицах, так и в отсталых регионах

Изменения структуры занятости в секторе услуг произошли уже в первой половине 1990-х годов и были наиболее радикальными. В период кризиса роль услуг в структуре занятости возросла во всех экономических районах, наиболее существенно увеличилась доля занятых в торговле, аккумулировавшей работников, высвобождаемых из промышленности. Максимальным ростом торговой занятости выделялись крупнейшие столичные агломерации и пограничные регионы с растущим «челночным» бизнесом (юг Дальнего Востока, Калининградская область, Северный Кавказ). В Москве и Московской области доля занятых в торговле выросла за 1990-1997 годы с 7-9% до 15%, в Санкт-Петербурге и Ленинградской области — с 8 до 15-16%. Только благодаря федеральным городам произошел опережающий рост доли занятых в торговле в Центре и на Северо-Западе. Кроме того, в Москве одним из важнейших видов стала занятость в финансовых, банковских услугах, страховании и управлении (рост с 10 до 17% занятых). По сравнению с Санкт-Петербургом, Москва и раньше была городом с более выраженной сервисной структурой занятости, а в переходный период уровень ее «терциализации» стал близким к развитым странам.

Процесс сокращения доли занятых в образовании, культуре и науке затронул в 1991-1997 годах только федеральные города с максимальной занятостью в науке, особенно Москву. Во всех остальных регионах доля занятых в бюджетных отраслях (образовании, культуре и здравоохранении) росла. Эти отрасли, несмотря на крайне низкую заработную плату, стали «убежищем» и для мигрантов из стран СНГ, и для местного населения в условиях ухудшения ситуации на рынке труда. Самым значительным структурным ростом занятости в отраслях социальной сферы отличались районы наибольшего притока мигрантов (Северный Кавказ и Центральное Черноземье) и наиболее проблемный Дальний Восток.

В период экономического роста в основном сохранились сложившиеся тенденции, хотя и с изменением скорости трансформаций по регионам. Данные о динамике числа занятых в секторе услуг за период экономического роста (1998-2006 годы) показывают, что Москва остается бесспорным лидером (рис. 4). Хотя сравнения показателей численности занятых в столице до и после переписи 2002 года имеют относительную достоверность, поскольку перепись прибавила Москве более полутора млн. жителей, общий тренд опережающего роста занятости в третичном секторе столицы по сравнению с общей динамикой занятости очевиден. Санкт-Петербург заметно уступает Москве по динамике численности занятых в секторе услуг по причине медленного роста трудоспособного населения. В переходный период вторая столица отставала от Москвы и в сервисной (постиндустриальной) трансформации структуры занятости из-за недостаточной концентрации финансовых ресурсов, необходимых для развития сектора рыночных услуг, но в 2000-е годы этот процесс ускорился.

Рисунок 4. Число занятых в секторе услуг и число всех занятых по федеральным округам и федеральным городам, в % к 1998 году

Среди федеральных округов быстрее всего растет число занятых в услугах в Южном, Приволжском и Центральном (без Москвы) округах, т.е. в наиболее освоенной и плотно заселенной Европейской части страны. Сервисный сдвиг занятости заметен и в Сибири. Наоборот, в регионах Северо-Запада, а также на промышленном Урале и на Дальнем Востоке за годы экономического роста не произошло дальнейшего сдвига занятости в сектор услуг, т.е. опережающего роста занятости в этом секторе по сравнению с общей динамикой занятости. На динамику занятости влияет и динамика численности населения, поэтому Дальний Восток отстает из-за сильного миграционного оттока, а Северо-Запад и Центр — из-за сильной естественной убыли. Для Уральского округа слабый рост занятости в секторе услуг обусловлен другой причиной — сохранением повышенной индустриальной занятости, ведь в состав округа входят крупнейшие ресурсно-экспортные регионы, в том числе автономные округа Тюменской области. Схожая ситуация и в ресурсодобывающих регионах Северо-Запада.

В 2006 году средняя доля занятых в секторе услуг в стране составила 60%, а диапазон различий по регионам — от 50 до 74%, и за три последних года картина изменилась несущественно. Уже к концу 1990-х годов в России сформировались три типа регионов с максимальной занятостью в секторе услуг. Во-первых, это крупнейшие агломерации федеральных городов, в которых рынок труда отражает реальную постиндустриальную трансформацию экономики. Во-вторых, слабозаселенные регионы Крайнего Севера с рассредоточенными учреждениями обслуживания, что вынуждает поддерживать повышенную занятость в бюджетных услугах. В-третьих, слаборазвитые республики и автономные округа, где в силу ограниченного предложения других рабочих мест доминирует занятость в услугах бюджетного сектора, финансируемого за счет федеральной помощи. В остальных регионах, и промышленных, и более аграрных, сдвиг в сторону сервисной занятости был более медленным. В 2000-е годы картина принципиально не менялась, за исключением отдельных регионов (рис. 5). Немногочисленные случаи заметного сокращения доли занятых в секторе услуг объяснялись либо резким ростом добычи нефти (Ненецкий АО), либо ростом занятости в строительстве благодаря притоку бюджетных инвестиций (Чукотский АО в начале 2000-х годов).

Регионы
1 г. Москва 2 Респ. Тыва 3 г. Санкт-Петербург 4 Мурманская область 5 Респ. Ингушетия 6 Магаданская область 7 Амурская область 8 Хабаровский край 9 Приморский край 10 Читинская область 11 Респ. Алтай 12 Респ. Саха (Якутия) 13 Камчатская область 14 Сахалинская область 15 Новосибирская область 16 Респ. Бурятия 17 Иркутская область 18 Красноярский край 19 Московская область 20 Архангельская область 21 Респ. Коми 22 Респ. Хакасия 23 Республика Карелия 24 Еврейская АО 25 Тульская область 26 Респ.Калмыкия 27 Томская область 28 Брянская область 29 Астраханская область	30 РФ 31 Республика Адыгея 32 Калининградская область 33 Кемеровская область 34 Краснодарский край 35 Саратовская область 36 Омская область 37 Ростовская область 38 Агинский Бур. АО 39 Самарская область 40 Воронежская область 41 Ставропольский край 42 Нижегородская область 43 Респ. Сев.Осетия 44 Тюменская область 45 Респ. Татарстан 46 Костромская область 47 Республика Марий Эл 48 Липецкая область 49 Респ. Дагестан 50 Кировская область 51 Чукотский АО 52 Ивановская область 53 Курская область 54 Ярославская область 55 Свердловская область 56 Респ. Башкортостан 57 Псковская область	58 Пермская область 59 Калужская область 60 Орловская область 61 Ханты-Мансийский 62 Курганская область 63 Рязанская область 64 Тверская область 65 Новгородская область 66 Алтайский край 67 Удмуртская Респ. 68 Волгоградская область 69 Вологодская область 70 Смоленская область 71 Оренбургская область 72 Челябинская область 73 Тамбовская область 74 Карачаево-Черкесия 75 Ямало-Ненецкий АО 76 Чувашская Респ. 77 Пензенская область 78 Владимирская область 79 Ульяновская область 80 Кабардино-Балкария 81 Усть-Ордын. Бур. АО 82 Ленинградская область 83 Респ. Мордовия 84 Белгородская область 85 Ненецкий АО

Не везде рост занятости в сфере услуг — «прорыв в постиндустриальную экономику»

Переход на классификатор ОКВЭД не позволяет проследить динамику занятости по отдельным отраслям услуг после 2004 года. Данные за 2004 год показывают, что по видам услуг максимальный рост занятости все еще характерен для торговли, но далеко не везде она остается аккумулятором избыточной рабочей силы. В Москве значительный рост числа занятых в торговле (в 1,7 раз за 1998-2004 годы, хотя точность учета относительна) стал следствием ускоренного роста торговых сетей и индивидуального предпринимательства, этот «рывок» обусловлен усилившейся концентрацией финансовых ресурсов в столице и ростом доходов населения. В Санкт-Петербурге, с его менее развитым торговым сектором, рост занятости был минимальным, вторая столица отстает от Москвы и по торговым функциям. Отставание в развитии сектора услуг не удалось преодолеть даже с помощью мощных финансовых вливаний из федерального бюджета к 300-летию города.

Среди федеральных округов медленнее всего росло число занятых в торговле на Урале и в восточных регионах страны (из-за общего сокращения численности населения), а также на Северо-Западе, как и занятость в секторе услуг в целом. Лидируют федеральные округа наиболее освоенной и заселенной части страны — Приволжский, Южный и Центральный (даже без Москвы). В них торговля развивается и под воздействием растущего спроса, и по-прежнему как аккумулятор избыточной рабочей силы, поскольку другие отрасли сектора услуг пока слаборазвиты.

В первые годы экономического роста почти во всех федеральных округах стабилизировалась или даже сократилась занятость в сфере образования. В Центральной России прекратился рост числа занятых в здравоохранении и социальном обеспечении, хотя в других округах он продолжался (рис. 6). В целом бюджетные отрасли выполнили функцию аккумуляции высвобождаемых работников из других отраслей хозяйства в кризисный период, а в период экономического роста оказались не столь привлекательными, особенно образование. Однако с 2002 года вновь начался рост занятости в отраслях бюджетной сферы из-за повышения заработков, а также новой волны сокращения занятости в промышленности. Во всех федеральных округах заметно увеличилось число занятых в культуре (на 9-20% за 1998-2004 годы), всюду выросла занятость в здравоохранении и социальной защите (на 3-9%), а на Юге и в Сибири — и занятость в образовании (на 5-8%). В результате, несмотря на почти повсеместное сокращение численности населения, вновь растет занятость в бюджетных отраслях. И если на Юге бюджетная сфера хотя бы отчасти аккумулирует прирост молодого трудоспособного населения республик, то в восточных регионах продолжается перераспределение убывающего населения из реального сектора в бюджетный.

Рисунок 6. Число занятых в здравоохранении, социальном обеспечении и образовании в % к 1998 году

Обвальное сокращение занятости в науке в основном завершилось, его пик в регионах пришелся на 1995-1999 годы, когда число занятых сократилось на треть. В период экономического роста в большинстве округов занятость в науке стабилизировалась или медленно сокращалась. Исключением стали только Дальний Восток (из-за общих потерь населения) и федеральные города: Москва за 1998-2002 годы потеряла еще почти четверть занятых, а Санкт-Петербург — 10% из-за оттока в другие отрасли или выхода на пенсию (возрастная структура занятых в науке — самая старая среди отраслей). Для молодежи отрасль оставалась непривлекательной из-за низких заработков. Однако даже небольшое повышение заработной платы в 2002-2004 годах остановило отток занятых из науки в столице, а в Санкт-Петербурге и Уральском округе дало прирост занятых.

Число занятых в жилищно-коммунальном хозяйстве и бытовом обслуживании заметно выросло только в столице (на 6%) благодаря более высокой оплате труда, а также на Юге — еще одно проявление тенденции «раздувания» бюджетных и муниципальных рабочих мест. Во всех остальных округах и Санкт-Петербурге занятость в ЖКХ сокращалась.

Отраслью с динамично растущей занятостью остаются финансовые услуги, такой же отраслью с начала 2000-х годов стало управление (рис. 7). Рост занятости в финансовом секторе за последние два года ускорился во всех федеральных округах (динамика по Москве может иметь искажения из-за резкого увеличения численности населения после переписи 2002 года), это позитивное следствие экономического роста. Но вряд ли можно считать позитивной тенденцией заметный рост числа занятых в управлении, ускорившийся в 2002-2004 годах. Максимальными темпами растет бюрократия как в наименее развитых регионах Юга, так и в экспортно-ресурсных Уральском и Сибирском федеральных округах. Только в федеральных городах рост управленческого аппарата удавалось сдерживать. Ожидать улучшений не приходится: за 2005 год в целом по России рост занятых в управлении достиг 11%, поэтому региональные данные повторяют эту негативную тенденцию.

Рисунок 7. Число занятых в управлении и финансовых услугах, в % к 1998 году

Путь в постиндустриальную экономику прокладывают крупнейшие агломерации, поэтому интересно сопоставить трансформации рынка труда федеральных городов. Сравнение отраслевой структуры занятых и ее динамики за 1998-2004 годы показывает, что Москва достигла максимальной занятости в секторе услуг и уже завершает переход к постиндустриальной экономике, в столице высока и продолжает расти доля занятых в отраслях рыночных услуг (табл. 1). Санкт-Петербург пока отстает от Москвы в «терциализации» рынка труда и структурной перестройке занятости. В первые годы экономического роста это отставание нарастало, темпы роста занятости почти во всех видах рыночных услуг были значительно ниже, чем в столице, как и доля занятых в этих услугах. «Лицо» второй столицы более индустриальное и бюджетное, для развития рыночных услуг городу не хватало концентрации крупного бизнеса и финансовых ресурсов. К 2006 году доля занятых в секторе услуг Санкт-Петербурга выросла до 70,1% от всех занятых и стала ближе к показателю Москвы (74,1%), но при этом промышленная занятость в Санкт-Петербурге сократилась несущественно (19,3%), как и в Москве (12,1%).

Таблица 1. Отраслевая структура занятости в федеральных городах, %

	Москва		С.-Петербург
	2004	1998	2004	1998
Всего	100,0	100,0	100,0	100,0
в том числе:
Промышленность	12,8	14,8	20,0	20,2
Строительство	13,5	14,9	11,2	11,2
Всего сектор услуг	73,5	71,4	68,2	68,2
Транспорт и связь	7,7	7,9	9,2	9,1
Торговля, общественное питание	25,4	17,5	20,0	19,9
Информационное обслуживание	1,2	1,1	0,4	0,2
Общая коммерческая деятельность	3,9	5,5	2,6	1,8
Жилищно-коммунальное хозяйство, бытовое обслуживание	3,8	4,2	4,9	6,1
Здравоохранение, физкультура, социальное обеспечение	5,4	6,0	6,5	6,8
Образование	6,5	7,2	8,9	8,8
Культура и искусство	2,0	2,0	2,3	2,1
Наука и научное обслуживание	6,4	9,4	5,3	5,7
Финансы, кредит, страхование	3,3	2,5	1,5	1,4
Управление	3,3	3,8	3,7	3,8
Другие отрасли услуг	4,7	4,3	2,9	2,5

В целом сдвиг занятости в сектор услуг идет быстрее в более плотно заселенных регионах Европейской части страны, особенно в Центре, Поволжье и на юге. В слаборазвитых республиках и автономных округах сектор услуг в переходный период стал основной сферой занятости и продолжает аккумулировать прирост трудоспособного населения. Эту функцию выполняют финансируемые из бюджета отрасли социальной сферы, в которых занято 25-30% работников, в Тыве — почти 40%, а также сектор рыночных услуг (торговля, транспортные, посреднические услуги), в том числе теневых, занятость в которых не полностью учитывается статистикой. На севере и востоке страны занятость в рыночных отраслях сектора услуг низка, за исключением приграничных регионов с развитой челночной торговлей, но остается повышенной в нерыночных отраслях социальной сферы из-за необходимости сохранять сеть учреждений обслуживания в удаленных поселениях. Темпы сдвига занятости в третичный сектор зависят от структуры экономики региона: чем значительней роль экспортно-сырьевых отраслей промышленности, тем медленнее идет рыночная трансформация сектора услуг и рост занятости в нем.

От чего зависит занятость в малом бизнесе

В переходный период основной функцией малого бизнеса стало обеспечение альтернативной занятости для 6 миллионов человек, что существенно снизило давление на рынке труда в ходе массового сокращения рабочих мест в основных отраслях экономики. Длительное время эта цифра не менялась, и только в 2000-х годах занятость в малом предпринимательстве стала расти: за 2001-2006 годы численность выросла с 6,5 до 8,6 млн. человек, а доля — с 10,8 до 12,8% занятых в экономике. Одна из причин такого роста — искусственное дробление более крупных предприятий в целях получения льгот или облегченного налогового режима. Помимо малых предприятий, к малому бизнесу относятся предприниматели без образования юридического лица (ПБОЮЛ), число которых по разным источникам колеблется от 2,5-3 млн. человек (данные Единого госрегистра индивидуальных предпринимателей) до 5,1 млн. человек по данным выборочного обследования рынка труда за 2006 год, проведенного Росстатом. Оно учитывает не только ПБОЮЛ, но и крестьянские (фермерские) хозяйства, которых в России более 260 тысяч, а также занятых в домашнем хозяйстве производством для реализации (т.е. в товарном ЛПХ). По данным Росстата, в некоторых регионах число таких занятых намного больше, чем занятых на малых предприятиях. В публикуемой региональной статистике занятые на малых предприятиях не объединяются с ПБОЮЛ и фермерскими хозяйствами, поэтому совокупную оценку по всем видам малого бизнеса нужно рассчитывать.

Статистика показывает, что в подавляющем большинстве регионов России легальный малый бизнес остается слаборазвитым. Объективные барьеры развития очевидны: спрос на товары и услуги малого предпринимательства зависит, во-первых, от уровня развития региона и доходов его жителей, и, во-вторых, от уровня урбанизации, наличия крупных городов и плотности населения, т.е. концентрации потребителей. Но еще более важную роль играют институциональные барьеры. Среди них есть не только общие для всей страны, но и дифференцированные по регионам, поэтому число малых предприятий и уровень занятости в малом бизнесе могут служить индикаторами предпринимательского климата. Региональные различия занятости в малом предпринимательстве отражают воздействие совокупности объективных и субъективных факторов, которые стимулируют или ограничивают его развитие. Лидирующее положение занимают федеральные города с быстро растущим сектором услуг, на Москву приходится каждое пятое малое предприятие и 22% занятых в малом российском бизнесе (без ПБОЮЛ), на Санкт-Петербург — каждое девятое предприятие и 8% занятых. Доля занятых в малом бизнесе в федеральных городах остается максимальной — 26-29% занятых в экономике в 2006 году, но при этом медленно снижается. Рейтинг регионов по доле занятых на малых предприятиях достаточно стабилен и вполне объясним (рис. 8).

Регионы
1 г. Москва 2 г. С.-Петербург 3 Калининградская 4 Ленинградская 5 Башкортостан 6 Московская 7 Нижегородская 8 Томская 9 Магаданская 10 Рязанская 11 Самарская 12 Сахалинская 13 Хакасия 14 Чувашия 15 Еврейская а.о. 16 РФ 17 Калужская 18 Краснодарский кр 19 Коми 20 Хабаровский кр. 21 Ульяновская 22 Свердловская 23 Алтайский кр 24 Татарстан 25 Ставропольский кр 26 Псковская 27 Астраханская 28 Воронежская 29 Новосибирская 30 Пензенская	31 Марий Эл 32 Вологодская 33 Ярославская 34 Ростовская 35 Оренбургская 36 Приморский кр 37 Владимирская 38 Омская 39 Кемеровская 40 Карелия 41 Челябинская 42 Респ. Алтай 43 Корякский АО 44 Ивановская 45 Новгородская 46 Архангельская 47 Камчатская 48 Адыгея 49 Костромская 50 Волгоградская 51 Кировская 52 Амурская 53 Тюменская 54 Смоленская 55 Тверская 56 Белгородская 57 Тульская 58 Красноярский кр 59 Кабардино-Балкария	60 Бурятия 61 Липецкая 62 Курганская 63 Саратовская 64 Иркутская 65 Карачаево-Черкесия 66 Мордовия 67 Мурманская 68 Пермская 69 Тамбовская 70 Брянская 71 Ханты-Мансийский АО 72 Ямало-Ненецкий АО 73 Орловская 74 Дагестан 75 Курская 76 Таймырский АО 77 Удмуртия 78 Читинская 79 Чукотский АО 80 Саха (Якутия) 81 Тыва 82 Ненецкий АО 83 Сев. Осетия 84 Агинский Бур. АО 85 Ингушетия 86 Калмыкия 87 Эвенкийский АО 88 Усть-Ордын. Бур. АО

Рисунок 8. Доля занятых в малом бизнесе от среднесписочной численности занятых в экономике в 2002 и 2006 годах, %

Для субъектов РФ с более развитым малым предпринимательством важны объективные факторы местоположения — наличие или соседство крупнейших городов (Московская, Ленинградская, Самарская, Нижегородская области), приграничное положение (Калининградская область), хотя на развитие влияют и институциональные факторы, например, более благоприятный предпринимательский климат (Томская область) или налоговые льготы, полученные от федеральных властей (Магаданская область). Для регионов со слаборазвитым малым предпринимательством более значимы институциональные барьеры. Среди них консервативный тип политического режима (ряд областей Европейской части и республики Поволжья), традиции теневой экономики (республики Северного Кавказа). В то же время заметную роль играют и объективные ограничения — малочисленность крупных городов, низкая доходность малого бизнеса в слабозаселенных северных и восточных регионах, а также альтернативные возможности трудоустройства в добывающих отраслях экономики с высокой оплатой труда в ресурсно-экспортных регионах.

Для занятости в форме ПБОЮЛ (7,7% занятых в среднем по РФ в 2006 году) на первый план выходит совсем другой фактор — градиент север-юг, т.к. в эту форму включены занятые производством продукции ЛПХ для реализации. Во всех регионах Южного федерального округа и в черноземных областях Центра доля ПБОЮЛ среди занятых заметно выше и в основном растет. В республике Дагестан она достигла 40% в 2006 году, в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии — четверти всех занятых, в Адыгее и Бурятских автономных округах — 18-20% (рис. 8). В слабоосвоенных северных регионах эта доля минимальна, независимо от уровня их экономического развития: и в слаборазвитых Корякском и Эвенкийском АО, и на Чукотке, и в богатых нефтегазодобывающих тюменских округах она не превышает 3%. Невысокая доля ПБОЮЛ характерна также для крупнейших агломераций с наиболее развитым малым бизнесом, оформленным как юридическое лицо. В результате суммарная занятость в малом предпринимательстве отражает и центро-периферийные, и широтные (север-юг) различия, повышая показатели трудоизбыточных и аграрных регионов.

Исходя из доминирующих факторов и сложившейся географии малого бизнеса, вряд ли правомерно рассматривать его развитие как приоритетное направление для всех регионов России. Даже при снижении институциональных барьеров занятость в нем будет регионально дифференцированной по объективным причинам. С точки зрения перспектив развития малого бизнеса можно выделить три группы регионов:

крупногородские и некоторые пограничные регионы, в которых объективные условия для роста занятости в малом бизнесе наиболее благоприятны;
более плотно заселенные регионы юга, республики Поволжья, многие области Центральной России, в которых в первую очередь нужно изменять институциональную политику местных властей и создавать условия для легализации теневой экономики и трансформации существующей занятости в виде ПБОЮЛ и товарного ЛПХ в полноценное малое предпринимательство;
удаленные и слабозаселенные регионы нового освоения, где развитие малого бизнеса объективно затруднено или является непривлекательной альтернативой для занятых.

Региональные особенности занятости пенсионеров

Еще одна особенность переходного периода — высокая занятость пенсионеров и ее устойчивый рост. По данным Пенсионного фонда, только за 2002-2003 годы доля работающих среди женщин-пенсионеров выросла с 15,5 до 18,2%, среди мужчин — с 17,5 до 20,5%, т.е. в России работали каждый пятый мужчина и каждая шестая женщина. В 2006 году это уже был каждый четвертый пенсионер — 25,8% мужчин и 23,8% женщин. К сожалению, после 2003 года региональные данные перестали публиковаться, но, судя по общей для страны тенденции роста занятости пенсионеров, все региональные особенности, выявленные по данным 2003 года, остаются актуальными.

Уровень занятости пенсионеров по регионам различался в 2003 году более чем в семь раз. Можно выделить две зоны повышенной занятости — северную и крупногородскую. На Севере из-за более раннего выхода на пенсию многие пенсионеры сохраняют трудоспособность и желание работать. Но главная причина — невозможность прожить на пенсию из-за высокой стоимости жизни и минимальных натуральных доходов от личного подсобного хозяйства в зоне неблагоприятного климата. В северных регионах Дальнего Востока, в автономных округах Тюменской области, Таймырском, Ненецком АО и Мурманской области доля работающих пенсионеров достигает 35-52%, в остальных северных регионах страны она превышает 25%. В крупнейших городских агломерациях высокая занятость населения старше трудоспособного возраста также отчасти вынужденная, она обусловлена низким уровнем пенсий и дороговизной жизни. В Москве и Московской области, в Санкт-Петербурге работают 26-31% пенсионеров-мужчин и 20-25% женщин.

Для пожилого населения аграрных южных регионов и слаборазвитых республик характерна традиционная стратегия адаптации «на земле» с помощью расширения личного подсобного хозяйства, а не поиска оплачиваемой работы. Контрасты между севером и югом видны во всех федеральных округах: доля работающих пенсионеров различается между разными регионами, входящими в состав Сибирского и Уральского федеральных округов, почти в 4 раза, между регионами в Дальневосточном ФО и в Северо-Западном — в 2,5-3 раза. В Центральном и Приволжском округах различия выражены слабее (в 1,5-2 раза) из-за меньших региональных контрастов климата и уровня урбанизации. В республиках Южного округа образ жизни населения слабо модернизирован и традиционные формы адаптации выражены более явно, поэтому в Ингушетии работает только 7% пенсионеров по сравнению с 18% в урбанизированной Волгоградской области этого же округа.

Сформировавшиеся региональные различия в формах адаптации очень устойчивы, при этом динамика последних лет показывает повсеместный рост доли работающих пенсионеров. В большинстве случаев это вынужденный рост занятости. Пенсионерам приходится работать, чтобы компенсировать снижение доходов относительно других групп населения (средний размер пенсий все больше отстает от средней заработной платы) и найти средства на оплату непрерывно дорожающих услуг ЖКХ. Рост занятости пенсионеров повышает их экономическую независимость от государства, но ценой превращения в изгоев на рынке труда — пенсионеры, как правило, заняты на самых непрестижных рабочих местах в бюджетной сфере с минимальной оплатой труда.

Возможное увеличение границы пенсионного возраста будет наиболее болезненным для жителей крупнейших городов и Севера, поскольку выход на пенсию в более старших возрастах еще сильнее снижает их конкурентоспособность на рынке труда. А искать работу большинству из новых пенсионеров придется, если соотношение динамики роста пенсий и стоимости жизни останется прежним.

Для советских лет, начиная с 1960-х, была характерна сверхвысокая и сопоставимая с мужской экономическая активность женщин — более 80% женщин трудоспособного возраста работали. Принято считать, что в переходный период положение женщин на рынке труда резко изменилось. Но статистика показывает, что в целом за 1992-2006 годы экономическая активность женщин трудоспособного возраста снизилась не слишком существенно (с 81,6 до 74,7%), темпы сокращения оказались сопоставимыми с динамикой активности мужчин данного возраста (с 86,6 до 78,9%). Наибольший спад активности пришелся на первые, наиболее кризисные, годы. Начавшийся с 1999 года рост экономической активности имел примерно равную скорость для обоих полов, без гендерной дискриминации. Если сравнивать динамику экономической активности женщин в более широком возрастном диапазоне — 15-72 года по методологии МОТ, то для женщин сокращение кризисных лет почти компенсировалось (63,7% в 1992 году и 61,6% в 2005 году), особенно по сравнению с мужчинами данного возраста (77,6 и 71,4% в те же годы). Женщины не только сохранили высокую экономическую активность, но существенно расширили ее возрастной диапазон за счет старших возрастов. С середины 2000-х годов ситуация стабилизировалась и показатели экономической активности практически не меняются.

Территориальные различия в основном воспроизводят черты, унаследованные от советского времени, что говорит о высокой устойчивости воздействия базовых демографических и социальных факторов, формирующих эти различия. Наибольшие различия в экономической активности женщин, как и в предыдущие десятилетия, характерны для двух типов регионов:

республик Северного Кавказа с традиционалистскими семейными установками и более высокой рождаемостью, привязывающей женщин к дому; в Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии уровень их экономической активности в возрасте 15-72 лет не превышает 50%;
регионов Крайнего Севера с сохранившейся с советских времен максимальной экономической активностью женщин (более 67%), в том числе из-за более молодой возрастной структуры населения.

Гендерные различия в занятости по сравнению с советским периодом усилились незначительно, доля женщин в структуре занятого населения сократилась с 50% до 48-49%. В начале переходного периода женская занятость снижалась быстрее, особенно женщин старшего трудоспособного возраста, терявших работу в первую очередь. Но с дальнейшим ухудшением ситуации на рынке труда сокращение занятости полов шло примерно равными темпами. И в начальный период экономического роста увеличение численности занятых было практически равным для мужчин и женщин (на 6,5-6,7% за 1999-2001 годы).

Постепенно меняется и соотношение мужчин и женщин на рынке труда вследствие высокой мужской смертности в трудоспособных возрастах и роста занятости женщин в старших возрастах. Если в начале 2000-х годов мужчины преобладали среди занятых в 3/4 регионов, поскольку возраст их выхода на пенсию выше, то к началу 2006 года такое преобладание сохранилось только в 57% регионов (данные обследования рынка труда за август 2005 — май 2006 годов). Более женским становится рынок труда почти всех областей Центра и половины регионов Северо-Запада, которые имеют наиболее постаревшую возрастную структуру населения. Аналогичные трансформации набирают силу в большинстве регионов Приволжского федерального округа.

В начале 2000-х годов наиболее заметный дисбаланс в пользу женщин (52% занятых) имели только самые слаборазвитые регионы (республика Тыва, Агинский Бурятский и Коми-Пермяцкий АО) со специфическими гендерными ролями: в связи с распространенностью асоциальных явлений и высокой мужской безработицей женщины становились лидерами на низкоконкурентном рынке труда и основными «кормильцами» семей. Гендерная специфика в сфере занятости выражена в этих регионах более явно из-за преобладания титульного населения, но те же процессы характерны и для титульного населения республики Алтай. Явная феминизация занятости по тем же причинам сложилась в районах проживания коренных малочисленных народов Севера: доля женщин среди занятых достигала 57%, а в неаграрных отраслях (в основном это бюджетная сфера) — 68%. Не только в слаборазвитых республиках и автономных округах, но и в сельской местности Нечерноземья женщина все чаще становится фактическим главой семьи, заменяя деградирующих мужчин. Такой пример социального равенства полов трудно назвать позитивным.

Заметный дисбаланс в пользу мужчин сохранился только в трех типах регионов. Во-первых, это регионы нового освоения — нефтегазовые округа Тюменской области, большая часть Сибири и весь Дальний Восток (40-48% женщин среди занятых) с тяжелыми условиями труда и преобладанием «мужских» добывающих отраслей в структуре экономики. Во-вторых, регионы аграрного юга с несколько пониженной долей женщин среди занятых из-за больших нагрузок в полутоварном личном подсобном хозяйстве. В-третьих, часть республик Северного Кавказа с избыточным предложением мужской рабочей силы и выдавливанием женщин с рынка труда. Например, в Ингушетии доля женщин среди занятых снизилась до трети (34%) к началу 2006 года, это самый низкий показатель в стране.

Реальные гендерные особенности безработицы весьма далеки от стереотипных представлений о «женском лице безработицы», основанных на статистике зарегистрированной безработицы. Обследования Госкомстата РФ по методологии МОТ (в них учитываются не только зарегистрированные, но и незарегистрированные фактические безработные) показали, что доля женщин среди безработных меньше половины (45-48% в течение 1992-2006 годов) и близка к их доле в экономически активном населении. Преобладание женщин среди зарегистрированных безработных (63-72%) объясняется тем, что женщинам труднее использовать активные стратегии поиска работы, они чаще обращаются за помощью в государственные органы занятости, чтобы получить содействие в трудоустройстве или мизерные пособия по безработице. Ситуация с женской зарегистрированной безработицей меняется в зависимости от состояния региональных рынков труда. В регионах с низкой безработицей доля женщин среди зарегистрированных безработных может превышать 70-80%. При ухудшении экономической ситуации в регионе и возрастании напряженности на рынке труда доля женщин среди зарегистрированных безработных снижается.

Данные по общей безработице (по методологии МОТ) за 2000-2006 годы показывают, что в 60-80% регионов мужская безработица была выше женской, поскольку женщины при поиске работы менее требовательны к характеру труда и уровню его оплаты, чаще готовы к снижению социально-профессионального статуса. Гендерные различия безработицы в регионах не всегда имеют очевидное объяснение, т.к. на них влияет множество разных факторов. Тем не менее, можно выделить несколько типов регионов, в которых уровень женской безработицы в 2002-2006 годах был равен или выше, чем мужской:

Благополучные субъекты РФ с минимальной безработицей (федеральные города с областями, Самарская область). В них срабатывает тот же механизм, что и в зарегистрированной безработице: при лучшей ситуации на рынке труда конкурентоспособность женщин ниже, особенно не имеющих профессионального образования и немолодых.
Часть более аграрных регионов (Краснодарский, Алтайский края, Ростовская область и часть республик Северного Кавказа). При достаточно напряженной ситуации на рынке труда и высокой конкуренции за рабочие места женщины выбирают стратегию выживания за счет полутоварного личного подсобного хозяйства, но не теряют надежды найти оплачиваемую работу и не переходят в категорию экономически неактивных.
Часть северных и восточных регионов с ресурсно-экспортной экономикой, преимущественно мужской занятостью и дефицитом «женских» рабочих мест (автономные округа Тюменской области и др.). Однако влияние отраслевой структуры экономики на гендерные показатели безработицы заметно не во всех ресурсодобывающих регионах.

Региональный анализ показывает, что в уровне занятости гендерное неравенство минимально и продолжает сокращаться. Однако за благополучными цифрами занятости скрывается горизонтальная (по отраслям) и вертикальная (по статусу) сегрегация женщин, результатом которой стали значительные гендерные диспропорции в оплате труда.

Экономический рост сопровождается ухудшением условий труда

В переходный период основой российской экономики стали сырьевые отрасли промышленности и экологически грязные отрасли первого передела (металлургия, химия). При такой структуре экономики невозможно решить одну из наиболее острых проблем — очень высокую занятость во вредных условиях труда . В целом по стране в 2003-2004 годах почти четверть занятых в промышленности (в т.ч. 29% мужчин и 16% женщин) работали во вредных условиях труда. Региональные различия определяются специализацией экономики: во всех ресурсодобывающих регионах Европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока, в металлургических регионах (Липецкой, Челябинской, Свердловской, Оренбургской, Кемеровской областях, Красноярском крае) во вредных условиях работают от трети до половины мужчин, занятых в промышленности. Проследить тренд на середину 2000-х годов не представляется возможным, т.к. с 2005 года общие показатели по промышленности заменены отдельными данными о занятости во вредных условиях по группам отраслей в соответствии с классификатором ОКВЭД.

Повышенная занятость женщин во вредных условиях труда остается проблемой не только тех же ресурсодобывающих регионов (20-28%), но и Ивановской области (34% занятых в промышленности). Это единственный регион России, где женщин среди работающих во вредных условиях труда больше, чем мужчин. Несмотря на значительный спад в текстильной промышленности, эта отрасль с преобладанием женской занятости остается ведущей в экономике области, но условия труда в ней не улучшаются из-за недостатка инвестиций в модернизацию текстильного производства.

В подавляющем большинстве промышленных регионов с высокой долей занятых во вредных производствах этот показатель вырос за 2000-2003 годы (рис. 9), особенно для мужчин (с 27 до 29% в среднем по РФ). Экономический рост сопровождается ухудшением условий труда занятых в базовых отраслях промышленности, это еще одно подтверждение низкого качества роста, основанного на увеличении добычи и экспорта минеральных ресурсов и продукции первого передела.

Рисунок 9. Доля работников промышленности, занятых во вредных условиях труда, по регионам с самыми худшими показателями, %

Безработица снизилась, но региональные различия не смягчились

Хотя экономический спад первой половины 1990-х годов был почти двукратным, российский рынок труда не отреагировал на него сопоставимым сокращением занятости. Большинство предприятий сохраняло избыточную занятость, отправляя работников в неоплачиваемые отпуска, используя механизмы длительных задержек выплат заработной платы, обесцениваемой инфляцией. Рынок труда стал более адекватно реагировать на экономические изменения только в конце 1990-х годов. В период финансового кризиса уровень безработицы вырос до максимума — 13,2% в 1998 году. Первые годы экономического роста дали значительный позитивный эффект, уровень безработицы к 2002 году снизился на треть, до 8,1% экономически активного населения. Однако в 2003 году рынок труда перестал реагировать на продолжающийся экономический рост, безработица выросла до 8,6%. Инверсия объясняется многими причинами. В промышленности замедлили темпы развития трудоемкие импортозамещающие отрасли, а быстро растущие экспортные сырьевые отрасли не нуждаются в большом количестве работников, к тому же в них началась борьба за снижение издержек, следствием которой стала оптимизация занятости. В сельском хозяйстве также ускорилось высвобождение рабочей силы, часть сельхозпредприятий перестала существовать или была скуплена бизнесом, который в зерновых районах избавлялся от трудоемкого, но убыточного животноводства. И хотя сектор услуг продолжал аккумулировать высвобождающихся работников, безработица вновь стала расти. Это подтверждают и показатели общей безработицы (по методологии МОТ), которые рассчитываются по данным выборочных обследований рынка труда и более полно учитывают все виды незанятости, и показатели зарегистрированной безработицы. Более устойчивое снижение безработицы началось только в 2004 году и к 2005-2006 годам ее уровень сократился до 7,2%.

Региональные различия безработицы , измеряемой по методологии МОТ , зависят от совокупности трех факторов: демографических (динамики численности трудоспособного населения), экономических (уровень развития и структура экономики) и географических (агломерационные преимущества или удорожающие факторы удаленности, слабой освоенности территории). Максимальный уровень безработицы сохраняется в слаборазвитых республиках с растущим населением: в Ингушетии в 2006 году он составил 58% экономически активного населения (в 2004 году — 46%), в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Тыве также не происходит заметного улучшения ситуации (20-22%). Повышенный уровень безработицы (9-17%) имеют остальные республики ЮФО, а также сибирские республики Бурятия и Алтай. Улучшилась ситуация на рынке труда в большинстве ресурсодобывающих регионов, за исключением республик Коми, Якутия и Красноярского края (10-12%). Самые лучшие показатели — в федеральных городах и Московской области с наиболее динамично развивающимся рынком труда, в них уровень безработицы уже ряд лет не превышает 1-3%. В половине регионов России показатель различается несущественно (5-8%), что в основном отражает реальное положение, но отчасти связано с недостаточной выборкой региональных обследований Росстата (рис. 10).

Региональная динамика общей безработицы совпадает с общеросcийским трендом, наиболее высокие показатели во всех регионах отмечались в 1998-1999 годах, при этом в кризисный период различия между регионами несколько уменьшились. С улучшением состояния рынка труда межрегиональные различия выросли, так как в наиболее проблемных регионах ситуация улучшалась медленней, чем в экономически сильных. В 1998 году, когда безработица была максимальной, десять регионов с лучшими и худшими показателями различались в 2,9 раза, а в более благополучном 2002 году — в 4,4 раза. Однако если отбросить по 5% регионов с максимальными и минимальными показателями, то для остальных 90% регионов «коридор» значений все же сократился (рис. 11).

Рисунок 11. Уровень безработицы без учета 5% лучших и 5% худших регионов, % от экономически активного населения

Сравнение гистограммы распределения регионов по уровню безработицы за ряд лет показывает, что потребовались три года экономического роста для возвращения распределения к кривой 1995 года. После этого, несмотря на дальнейший рост экономики, оно почти не менялось (рис. 12). Как известно, в середине 1990-х годов государственной политики в сфере занятости практически не было, следовательно, показатели безработицы после экономического шока, вызванного дефолтом, вернулись «на круги своя». Все это говорит о том, что позитивное воздействие экономического роста не подкреплялось политикой снижения региональных диспропорций на рынке труда, поэтому дальнейшего сокращения безработицы в регионах не последовало. Кроме того, стагнация региональных рынков труда обусловлена характером экономического роста последних лет — в основном за счет нетрудоемких экспортных отраслей. В результате диспропорции остались прежними и даже усилились. Для выравнивания региональных различий недостаточно перераспределения бюджетных ресурсов, требуется кардинальное улучшение условий для экономического роста в проблемных регионах.

Рисунок 12. Распределение регионов по уровню безработицы

Показатели зарегистрированной безработицы менее пригодны для оценки состояния региональных рынков труда, особенно в последние годы. В середине 1990-х годов с их помощью можно было выделить депрессивные промышленные регионы Европейской части России (Ивановская, Владимирская, Псковская области и др.), а также проблемные северные и восточные регионы с максимальной напряженностью на рынке труда из-за закрытия добывающих предприятий. К концу 1990-х годов по разным причинам (адаптация населения и развитие альтернативных форм занятости, крайне низкие размеры пособий и нерегулярность выплат и др.) региональные показатели зарегистрированной безработицы стали больше зависеть от наличия средств на выплату пособий.

Но некоторые тенденции все же можно выделить. Во-первых, зарегистрированная безработица начала расти раньше, уже с 2001 года. В 2004 году она составила 2,6% в среднем по стране, увеличившись почти вдвое по сравнению с 2000 годом. С 2005 года началось медленное сокращение и в 2006 году уровень зарегистрированной безработицы составил 2,3%. Группа регионов с экстремально высокими показателями устойчива — это республики Чечня (70%) и Ингушетия (35%), в последней показатели даже ухудшаются. К проблемным относятся республика Тыва (8%) и недавно слитые с материнскими регионами северные автономные округа из числа слаборазвитых (7-11%). Среди аграрных регионов повышенной зарегистрированной безработицей отличается Алтайский край и республика Алтай (5-6%), на востоке страны — Амурская и Магаданская области (5%). Показатели зарегистрированной безработицы подтверждают общую тенденцию: слаборазвитые республики Северного Кавказа наряду с некоторыми северо-восточными регионами имеют наиболее сложную социально-экономическую ситуацию, их отставание не сокращается.

В целом к середине 2000-х годов ситуация на региональных рынках труда стабилизировалась, и ожидать заметных структурных изменений вряд ли возможно. При этом региональные различия не смягчились, т.к. наиболее проблемные республики Северного Кавказа практически не имеют позитивных сдвигов по созданию новых рабочих мест. Пока только рост трудовых миграций их населения может смягчить острую напряженность на региональных рынках труда. Начинающееся в России сокращение численности трудоспособного населения неизбежно ускорит эти процессы. В постаревших регионах Европейской части страны будет и дальше расти доля женщин среди занятых, хотя эту тенденцию может замедлить политика стимулирования рождаемости, выводящая с рынка труда женщин молодых трудоспособных возрастов. Продолжится тренд роста занятости пожилого населения, особенно в крупных городах и северных регионах. Это означает, что предложение рабочей силы на региональных рынках труда будет меняться и качественно, и количественно, и далеко не в лучшую сторону.

Данные по автономным образованиям за 1995 год не рассчитывались Росстатом.

Рынок труда - это совокупность экономических отношений по купле-продаже такого фактора производства, как труд. Основными субъектами рынка труда являются, с одной стороны, предпринимательский сектор, который формирует спрос на труд с целью соединения всех ресурсов для производства товаров и услуг и получения прибыли, с другой - домохозяйства как собственники рабочей силы, предлагающие свой труд на рынке с целью получения дохода в форме заработной платы.

На рынке труда они выступают в виде экономически активного населения, включающего как уже работающих, так и безработных.

Продажа труда имеет свою специфику по сравнению с продажей товаров и услуг, финансовых активов. Так как труд является фактором производства, то спрос на него носит производный характер и зависит от спроса на конечные товары и услуги, создаваемые с помощью данного фактора производства. При продаже труда можно отметить большую продолжительность отношений продавца и покупателя, которые оформляются длительными контрактами. Важную роль при этом играют неденежные факторы - сложность и условия труда, безопасность здоровья работника, гарантии профессионального роста. Значительное воздействие на условия продажи труда оказывают институциональные структуры: профсоюзы, трудовое законодательство, государственная политика, союзы предпринимателей.

Макроэкономический подход к анализу этого рынка имеет следующие специфические черты:

¦ рынок труда рассматривается как единый национальный рынок без учёта отраслевых, национальных, региональных и прочих различий;

¦ на рынке устанавливается цена труда (ставка заработной платы) как единственный параметр, оказывающий влияние на отношения найма.

Рынок труда с макроэкономических позиций рассматривается как самый несовершенный из всех национальных рынков. Это объясняется тем, что поиск работы требует продолжительного времени, многие работники плохо информированы о вакансиях, в ряде случаев положительное решение вопроса о трудоустройстве требует смены места жительства или переквалификации.

Поэтому даже полная занятость предполагает наличие фрикционной и структурной безработицы.

Функционирование рынка труда имеет свои особенности в долгосрочном и краткосрочном периодах. В долгосрочном периоде все ценовые показатели, в том числе ставки заработной платы и уровень цен, становятся гибкими и субъекты рынка труда с их помощью получают возможность адаптироваться к происходящим изменениям. В результате этой адаптации обеспечивается равновесие спроса и предложения на рынке труда и формируется полная занятость. В краткосрочном периоде цены и ставки номинальной заработной платы являются жесткими и экономические субъекты не могут полностью приспособиться к происходящим на рынке труда изменениям, поэтому в краткосрочном периоде несоответствие величин спроса на труд и предложения труда может принимать устойчивый характер в форме безработицы.

В макроэкономической теории сложились две основные концепции занятости, объясняющие механизм функционирования рынка труда: неоклассическая и кейнсианская. Первая из них объясняет механизм функционирования рынка труда в долгосрочном периоде, вторая - в краткосрочном периоде. Каждая из концепций включает в себя три основных составляющих:

Теорию спроса на труд, которая выясняет факторы, лежащие в основе решений предпринимателей о найме того или иного количества работников;

Теорию предложения труда, анализирующую мотивы работников, побуждающие их к принятию решений о предложении на рынке того или иного количества труда;

Теорию, объясняющую механизм установления равновесия на рынке труда и причины возникновения устойчивой безработицы.

Рынок труда-это ведущий компонент классической концепции занятости, который базируется на следующих принципах: 1.Совершенная конкуренция на рынке труда. 2.Взаимозаменяемость факторов производства. 3.Номинальность заработной платы. 4.Рациональное поведение экономических субъектов. 5.Ориентация субъекта на реальную заработную плату.

Особенность рынка труда и его механизма: объектами купли-продажи на нём является право на найм рабочей силы и право на подбор персонала, у которых имеются знания, квалификация (образование) и способности к трудовому процессу.Основными элементами механизма рынка труда являются: спрос на рабочую силу, ее предложение, цена рабочей силы, или заработная плата, конкуренция между наемными работниками за лучшие рабочие места, между работодателями - за лучших работников, между наемными работниками и работодателями при заключении тарифных соглашений об условиях труда и его оплате.

Функции рынка труда определяются ролью труда в жизни общества, когда труд выступает важнейшим источником дохода и благосостояния. С экономической точки зрения труд - важнейший производственный ресурс. В соответствии с этим выделяют главные функции рынка труда.

Социальная функция заключается в обеспечении нормального уровня доходов и благосостояния людей, нормального уровня воспроизводства производительных способностей работников.

Экономическая функция рынка труда состоит в рациональном вовлечении, размещении, регулировании и использовании труда, что позволяет особо выделить размещающую и селективную функции.

Размещающая функция представляет собой размещение рабочей силы исходя и в соответствии со спросом. Данная функция предполагает, что организация и функционирование рынка труда должны служить рациональному размещению рабочей силы по отдельным предприятиям, отраслям и регионам.

Селективная функция заключается в выборе рабочей силы исходя из спроса и предложения, а также исходя из профессионально-квалификационных характеристик рабочей силы. Наиболее существенно проявляется эта функция на микроэкономическом уровне.

Рынок труда выполняет также стимулирующую функцию, способствующую развертыванию конкуренции между его участниками, повышению заинтересованности в высокоэффективном труде, повышению квалификации и перемены профессии.

Рынок труда представляет собой механизм осуществления контактов между покупателями рабочей силы (нанимателями) и продавцами рабочей силы (нанимаемыми) .

Рынок труда – совокупность экономических и юридических процедур, позволяющих людям обменять свои трудовые услуги на заработную плату и другие выгоды, которые фирмы согласны им предоставить в обмен на трудовые услуги .

Механизм функционирования рынка труда по-разному рассматривается разными экономическими школами.

В западных экономических теориях рынок труда – это рынок, где реализуется лишь один из прочих ресурсов. Здесь можно выделить четыре основных концептуальных подхода к анализу функционирования современного рынка труда. В основе первой концепции лежат постулаты классической политэкономии. Ее придерживаются в основном неоклассики (П.Самуэльсон, М.Фелдстайн, Р.Холл), а в 80-х г.г. ее поддерживали также сторонники концепции экономики предложения (Д.Гилдер, А.Лаффер и др.). Приверженцы этой концепции полагают, что рынок труда, как и все прочие рынки, действует на основе ценового равновесия, т.е. основным рыночным регулятором служит цена – в данном случае рабочей силы (заработная плата). Именно с помощью заработной платы, по их мнению, регулируется спрос и предложение рабочей силы, поддерживается их равновесие. Из неоклассической концепции следует, что цена рабочей силы гибко реагирует на потребности рынка, увеличиваясь или уменьшаясь в зависимости от спроса и предложения, а безработица невозможна, если на рынке труда существует равновесие .

Иного подхода к объяснению функционирования рынка труда придерживаются кейнсианцы и монетаристы. В отличие от неоклассиков они рассматривают рынок труда как явление постоянного и фундаментального неравновесия. Кейнсианская модель (Дж.М.Кейнс, позже Р.Гордон и др.), в частности, исходит из того, что цена рабочей силы (заработная плата) жестко фиксирована и практически не изменяется (особенно в сторону уменьшения). Этот элемент модели никак не доказывается, он берется как безусловный факт. Поскольку же цена (заработная плата) по данной концепции не является регулятором рынка, он (регулятор) должен быть привнесен извне. Его роль отводится государству, которое, уменьшая или увеличивая совокупный спрос, может ликвидировать данное неравновесие .

Как и сторонники кейнсианского подхода, представители школы монетаристов (прежде всего, М.Фридмен) исходят из жесткой структуры цен на рабочую силу и, более того, из предпосылки их однонаправленного, повышательного движения. Монетаристами вводится понятие некоего естественного уровня безработицы, отражающего структурные характеристики рынка труда, делающего цены на нем негибкими, препятствующими нормальному его функционированию, усугубляющими его неравновесие и безработицу..

Еще один распространенный теоретический подход к механизму функционирования рынка труда представлен школой институционалистов (Дж.Данлоп, Л.Ульман и др.). Основное внимание в ней уделяется анализу профессиональных и отраслевых различий в структуре рабочей силы и соответствующих уровней заработной платы.

В марксистской экономической теории рынок труда определяется как рынок особого рода. Его отличает от других рынков разница товара «рабочая сила» и физического капитала. Если рабочая сила в процессе труда создает стоимость, то все прочие виды ресурсов лишь переносятся на новую стоимость самим трудом.Это отличает рабочую силу от всех прочих ресурсов, обеспечивает ее ключевое значение в общественном производстве .

Ни один из перечисленных выше подходов не дает полной и адекватной картины механизма функционирования рынка рабочей силы, хотя они и отражают отдельные его элементы.

Функционально-организационная структура рынка труда включает в себя в условиях развитой рыночной экономики следующие элементы:

Принципы государственной политики занятости и безработицы;

Систему подготовки кадров;

Систему найма, контрактную систему;

Фонд поддержки безработных;

Систему переподготовки и переквалификации;

Биржи труда;

Правовое регулирование занятости.

На рынке труда встречаются продавец и покупатель, как при любой сделке купли-продажи. Продавцы – это работники, предлагающие свою рабочую силу (способность к труду), а покупатели – это трудовые коллективы или отдельные предприниматели, которые могут самостоятельно решать, сколько и каких работников им требуется .

На рынке труда действует закон спроса и предложения на рабочую силу, который влияет на заработную плату. Закон спроса и предложения на рабочую силу отражает несоответствие свободных рабочих мест составу приходящих на рынок труда работников по количественным и качественным параметрам.

На динамику рынка труда оказывает влияние целый ряд факторов. Так, предложение рабочей силы определяется, в первую очередь, факторами демографическими – уровнем рождаемости, темпами роста численности трудоспособного населения, его половозрастной структурой. В США, например, среднегодовые темпы прироста населения в период 1950–1990 г.г. сократились с 1,8 до 1%. Это повлияло на динамику предложения на рынке труда .

В широком смысле рынок труда - система социально-экономических и юридических отношений в обществе, норм и институтов, призванных обеспечить нормальный непрерывный процесс воспроизводства рабочей силы и эффективное использование труда.

Рынок труда - важная часть любой экономической системы, поскольку его состояние в значительной степени определяет темпы экономического роста этой системы. В то же время рынок труда является ключевым элементом социально-экономической политики, проводимой властными структурами. Таким образом, рынок труда испытывает на себе одновременно влияние и социальной, и экономической политики региона или государства в целом.

Эти отношения противоречивы в силу действия законов спроса и предложения. В процессе обмена устанавливается состояние их временного равновесия, которое выражается определенным уровнем занятости и оплатой труда.

Спрос на рабочую силу в условиях свободной конкуренции формируется под влиянием двух основных показателей: реальной заработной платы и стоимости предельного продукта труда (продукта труда, произведенного последним нанятым работником). Предложение труда прямо зависит от уровня оплаты труда: чем выше зарплата, тем выше уровень предложения рабочей силы.

Рынок труда зачастую является самым точным детектором социального положения населения той или иной страны. Возникновение рынка труда связано со становлением рыночных отношений и развитием капитализма. Именно свободный труд, когда работник может уволиться в любой момент, и не «привязан» к предприятию как крестьянин в феодальную эпоху характеризует процесс уничтожения феодализма и рождения капитализма.

В настоящее время мобильность трудовых ресурсов - один из важнейших параметров, при которых возможен экономический рост в экономике вообще. Мобильность трудовых ресурсов (наличие транспортных средств) характеризуется реальными возможностями работников и их семей переехать в другие местности для выбора места проживания, где они могут иметь более выгодные предложения по найму. Таким образом, мобильность трудовых ресурсов способствует более высокой эффективности и производительности в экономике.

Рынок труда и безработица

Экономическая теория изучает неблагоприятные явления в экономике, в том числе безработицу. Безработица рассматривается как одна из главнейших характеристик рынка труда. В настоящее время безработица присутствует во всех странах мира в различных объёмах, формах, продолжительности.

Одно из первых объяснений безработицы дано Т.Мальтусом. Он заметил, что безработицу вызывают демографические причины, в результате которых темпы роста народонаселения превышает темпы роста производства. Данная теория признана несостоятельной, так как в современных развитых странах с низкой рождаемостью также имеется безработица.

Большой вклад в формировании современных представлений о рынке труда сделала классическая школа политической экономии. В XVII в. экономическая мысль Англии и Франции - в странах с наивысшим уровнем развития капитала - приступает к систематическому изучению товарных отношений. В трудах англичанина Уильяма Петти и француза Пьера Буагильбера формируются начала трудовой теории стоимости, делаются первые попытки нащупать закон товарного обмена. Именно эти экономисты впервые высказывают и обосновывают мысль о том, что меновые пропорции в товарном обмене регулируются затратами труда на производство товаров. Проблема закона стоимости проходит красной нитью через исследования всех представителей классической школы. Особо значительный вклад в развитие трудовой теории стоимости внесли Адам Смит и Давид Рикардо, изучавшие товарные отношения в канун промышленной революции (как Смит) и в её разгар (как Рикардо). Новая эпоха ставила новые проблемы перед экономической теорией. Промышленная революция привела к замене господствующего прежде ручного производства на производство, базирующегося на все более широком применение машин, поднимала, прежде всего, вопрос о том, какими, собственно, затратами труда определяется стоимость товаров. Совершенно различно эти затраты выглядели на фабрике, мануфактуре и в ремесленной мастерской. Рикардо был первым экономистом, который показал, что средства труда (машины, производственное оборудование и т. п.) не создают новой стоимости, а лишь переносят свои ранее созданную трудом стоимость на производимые с их помощью товары. Фактически возникшие в классической политической экономии противоречия в объяснениях стоимости, попытки сделать единую теорию, объясняющую механизмы стоимости с помощью трудовой теории стоимости привели к кризису классической политической экономии и её закату в 1870-е гг. (Джон Стюарт Милль, Джон Элиот Кэрнс)

Марксистская теория рассматривает безработицу как исторически преходящее явление, свойственное обществу, основанному на частной собственности на средства производства. Появление безработицы связано с циклическими процессами накопления капитала и воспроизводства, с ростом органического строения капитала. Население избыточно не абсолютно, а относительно потребности капитала. Последствиями безработицы являются абсолютное и относительное обнищание наемных работников. Маркс и его последователи развивают трудовую теорию стоимости.

Неоклассическая школа представлена трудами Д.Гилдера, А.Лаффера, М.Фелдстайна, Р. Холда и др. За основу взяты положения классической теории А.Смита. Из неоклассической концепции следует, что безработица невозможна, если на рынке труда существует равновесие, ибо цена на рабочую силу гибко реагирует на потребности рынка труда, увеличиваясь или уменьшаясь в зависимости от спроса и предложения. В настоящее время представители этой школы признают безработицу естественным явлением, выполняющим функцию кругооборота незанятой части трудоспособного населения.

Представители монетаристской школы исследовали взаимосвязь безработицы с динамикой реальной заработной платы, инфляции.

Институциональная социологическая школа предложила свое видение проблемы с позиции институциональных проблем, создания служб занятости и других социальных институтов.

В последние годы наиболее популярны концепции «естественного», «нормального», «социально допустимого» уровня безработицы, исследующие взаимосвязи безработицы и инфляции, денежного обращения, равновесной цены труда, соотношения спроса и предложения на труд. Разработка стратегии и тактики государственного регулирования занятости, поддержка безработных ведется с применением методов экономико-математического моделирования и графического анализа (кресты Маршалла, кривые Филлипса, кривая Бевериджа и др.). В 1960-е годы естественным уровнем безработицы считалось 2 - 4 % численности рабочей силы, в 1980-е годы этот уровень возрос до 6 - 7 %.

Рынок труда в постиндустриальном сообществе.

Концепция постиндустриального общества уходит корнями в работы Тойстена Веблена, под влиянием работ Веблена появляются концепции и труды, посвященные «революции управляющих». Дальнейшее развитие теория будущего постиндустриального общества получила в работах К. Кларка «Экономика в 1960 году» (1948), Ж. Фукрастье «Великая надежда XX в.» (1949). Однако бум работ относительно будущего постиндустриального общества возник после книг и статей Д. Белла, Дж. Г. Гэлбрейта, П. Друкера.

Преимущественно, признаки постиндустриального общества связаны с кардинальными изменениями на рынке труда и новой роли наемного работника.

Джон Кеннет Гэлбрейт в вышедшей в 1952 году книге «Американский капитализм. Теория уравновешивающей силы» пишет о роли профсоюзов как уравновешивающей силе, существующей наряду с большим бизнесом и правительством. Гэлбрейт обосновывает мысль о том, что менеджеры являются носителями прогресса, далее он развивает эту мысль в новой книге «Новое индустриальное общество» (1967), в ней Гэлбрейт пишет о монополизации знаний «техноструктурой» - новой силой, наряду с капиталистами.

Питер Фердинанд Друкер в своей книге «Будущее индустриального человека» в 1942 году описывает концепцию «информационного работника», потом эта идея развивается в последующих работах ученого. П. Друкер пишет, что ориентирами нашего общества являются появление новых технологий и отраслей промышленности, переход от международной экономики к мировой, утверждение общества организаций, усиление важности знаний как движущей силы социально-экономического развития. В XX в. по мнению Друкера ключевой проблемой является повышение эффективности, а это напрямую связано с образованием и всесторонним развитием личности. Это возможно только в современной организации, такое развитие приводит к становлению информационного общества, создает предпосылки к социальному и экономическому равенству.

Теории, описывающие будущее человечество и роль человека труда в нём неоднородны, нет единого подхода, авторы предлагают различные концепции, эта тема находится в фокусе внимания экономистов, социологов и институционалистов.

Один из виднейших экономистов современности Мануэль Кастельс развивает концепцию сетевого общества. М. Кастельс пишет массу работ, одной из значительных является его книга «Информационный век: экономика, общество, культура» (1996-1998). Важнейшей идеей, развиваемой Кастельсом, является концепция сетевого общества и разделение всего земного шара на Интернет-имущих и Интернет-неимущих. Дело не в обладании Интернетом как таковым, а в том, насколько Интернет стал органической частью современного общества, средством коммуникации, производства, распределения, обмена и потребления материальных и духовных благ. Кастельс предсказывает ускоряющийся экономический рост Китая, он - один из немногих западных экономистов, анализирующих причины развала СССР, которые, по его мнению, во многом кроются в низком развитии и отставании СССР во внедрении и использовании современных компьютерных и коммуникационных средств. Режим секретности, без которого не мыслимо советское устройство государства, - несовместим с развитием информационных технологий, внедрением научных новшеств в экономику и производство. Это и предопределило развал экономики Советского Союза. Идея свободной личности, научного творчества в постиндустриальном обществе никак не совместима с закрытыми границами, запретами, тотальной слежкой и подавлением инициативы и инакомыслия, которые были стержнем идеологии, политики и экономики СССР.

Современное общество по Элвину Тоффлеру (книга «Третья волна») имеет ряд черт, ключевыми из которых являются превращение знания в фактор производства, базовой роли нематериальной собственности в новой экономики. Изменения в сфере труда приводят к уходу от массового производства, характерного для XX в., и к возникновению многообразия, индивидуального подхода. Происходит резкое повышение квалификации и падает взаимозаменяемость. Это становится актуальным даже для современной армии. Поощряется инициатива, новый работник больше предприниматель, чем пролетарий. Растет значение малого бизнеса, все больше вытесняющего крупные фирмы. Для такого общества нужны новые формы управления, старые и строгие рамки организации неприемлемы, усложняется управление, организации становятся более интегрированными и гибкими к изменениям в управлении.

Французский ученый Аллен Турен акцентирует внимание на формировании и развитии социального капитала. Турен выделяет три стадии модернизации общества: Период под знаком эпохи Просвещения приводит к формированию первых буржуазных государств. Срединная стадия. Господство идеи рациональности, допускающей культурную самобытность в пределах национального государства. «Программируемое» общество. Отличается возросшей ролью политической власти. Социум является итогом решений политики и программ, а не естественного равновесия.

Возникает кризис. «Распад социума и личности, - пишет А. Турен,- превратил наше общество в большей степени в супермаркет или в аэропорт, нежели в завод или в свод юридических норм. Если в прошлом Субъект находился в полном подчинении закону, Божескому или общественному, то в современном мире ему грозит стать жертвой общества потребления, которое с одной стороны, манипулирует им, а с другой - постоянно подталкивает его к гонке за все новыми и новыми благами»

Концепции постиндустриального общества стали основой современных институциональных теорий, пытающихся адекватно вписать «нового работника» в единую теорию в экономике, социологии, социальной психологии и политологии.