Вместе с тем особую практическую значимость имеют исследования факторов повышения корпоративной устойчивости вопрос о степени и характере влияния корпоративной социальной ответственности КСО на устойчивость компании. Корпоративная устойчивость на наш взгляд может быть определена как способность компании обеспечивать устойчивые финансовые результаты эффективно управлять рисками адаптироваться к постоянно меняющейся внешней среде ведения бизнеса внедрять инновации формировать долгосрочные устойчивые конкурентные преимущества....
Поделитесь работой в социальных сетях
Если эта работа Вам не подошла внизу страницы есть список похожих работ. Так же Вы можете воспользоваться кнопкой поиск
Социальная политика компании как инструмент управления социальными факторами повышения корпоративной устойчивости
Концепции устойчивого развития и корпоративной устойчивости приобретают в последнее время все более широкую популярность . Отражением этого является большое количество исследований и публикаций. 1 Интересно отметить, что данные концепции и соответствующая им терминология очень быстро были восприняты компаниями, в том числе и российскими. Об этом свидетельствует, в частности, структура нефинансовой отчетности: доля отчетов компаний по устойчивому развитию постоянно растет. 2
Постановка проблемы корпоративной устойчивости потребовала поиска ответов на ряд вопросов. Прежде всего, речь идет о необходимости формирования общепринятого подхода к трактовке понятия «корпоративная устойчивость». Вместе с тем, особую практическую значимость имеют исследования факторов повышения корпоративной устойчивости, вопрос о степени и характере влияния корпоративной социальной ответственности (КСО) на устойчивость компании.
Корпоративная устойчивость, на наш взгляд, может быть определена как способность компании обеспечивать устойчивые финансовые результаты, эффективно управлять рисками, адаптироваться к постоянно меняющейся внешней среде ведения бизнеса, внедрять инновации, формировать долгосрочные (устойчивые) конкурентные преимущества.
Говоря о степени и характере влияния КСО на устойчивость компании, следует подчеркнуть два обстоятельства: во-первых, обеспечение корпоративной устойчивости предполагает реализацию корпоративной ответственности в трех сферах: экономической, экологической и социальной; во-вторых, то, что решению этой задачи в наибольшей степени отвечает стратегический подход к КСО, в случае реализации которого грань между экономическими и социальными функциями компании становится не столь очевидной, последствия ее деятельности распространяются на более широкий круг заинтересованных сторон, а эффект от реализации стратегической КСО носит общий и долговременный характер.
Указанный подход позволяет рассматривать в качестве одной из форм реализации корпоративной ответственности, результата институционализации, формализации и инструментализации корпоративной социальной деятельности корпоративную социальную политику (КСП). В случае реализации стратегического подхода к КСО, целью социальной политики компании становится обеспечение долгосрочного социально-экономического эффекта, как для компании, так и для ее заинтересованных сторон, а предметом деятельность, направленная на формирование интеллектуального, человеческого и социального капиталов компании. В рамках данного подхода накопление интеллектуального, человеческого и социального капиталов компании следует рассматривать в качестве социальных факторов повышения корпоративной устойчивости.
Следует отметить, что многие глобальные международные и некоторые крупные российские компании, реализующие стратегический подход к КСО, все чаще рассматривают корпоративную социальную политику как инструмент стратегического управления социальными факторами формирования устойчивой конкурентоспособности компании и повышения корпоративной устойчивости; как вклад компании в социально-экономическое развитие региона присутствия, в решение задач национальной социальной политики. Предложенный подход к трактовке предмета КСП может служить весомым аргументом «против» точки зрения, в соответствии с которой корпоративная социальная политика рассматривается, как вынужденная мера, результат ухода государства из социальной сферы и, как следствие, перекладывания бремени социальной ответственности на бизнес; как набор случайным образом сформированных социальных программ и проектов.
Несмотря на отсутствие общепризнанного подхода к определению содержания, структуры, взаимосвязи интеллектуального, человеческого и социального капиталов компании, положение о возрастающей роли указанных видов капитала в обеспечении экономического роста, повышении его качества, устойчивого развития, в повышении ценности компании, ее конкурентоспособности и устойчивости находит все более широкую поддержку. Увеличивается число компаний, осознавших, что значимость, ценность нематериальных активов, к которым относят интеллектуальный, человеческий, социальный и репутационный капиталы компании, растет.
Особый интерес представляет вопрос о формировании и накоплении социального капитала компании (СК). На наш взгляд, можно назвать как минимум четыре причины, объясняющие рост внимания экономистов к проблемам формирования и накопления социального капитала в России: 1) осознание объективной обусловленности повышения роли социального капитала в обеспечении экономического роста и устойчивого развития общества, а также, в повышении корпоративной устойчивости; 2) необходимость завершения процесса формирования концептуальных основ теории социального капитала; 3) необходимость поиска убедительных аргументов (бизнес-аргументов), служащих обоснованием высокой социально-экономической эффективности накопления социального капитала компаний; 4) низкий уровень накопления социального капитала в России.
Специалисты, занимающиеся исследованиями социального капитала, отмечают, что нехватка социального капитала в России является «одной из главных причин сохраняющихся проблем в экономике и политической сфере». 3 Подтверждением этого является низкий уровень доверия россиян к государству и государственным институтам, бизнесу, неспособность к коллективным действиям ради достижения общих целей, низкий уровень социальной ответственности субъектов хозяйственной деятельности; низкий уровень СК внутри компаний (низкий уровень доверия к руководству компании, низкая степень готовности к коллективным действиям и разделению ответственности за принимаемые решения и их последствия). В большинстве российских компаний степень осознания сотрудниками ответственности за положение дел в компании также остается низкой, высока пассивность сотрудников.
Трактовка социального капитала как способности сообществ к коллективным действиям ради достижения общих целей получила наибольшее распространение среди экономистов. 4 В качестве основных элементов социального капитала рассматривают: социальные сети, нормы поведения, доверие. Однако данное определение дает лишь самое общее представление о содержании этого понятия.
Социальный капитал компании может быть определен как: совокупность общих (разделяемых всеми) корпоративных ценностей, норм и принципов , которыми руководствуется компания в своей деятельности и определяющих характер взаимоотношений с внутренними и внешними заинтересованными сторонами; способность к коллективным действиям , направленным на достижение общих целей, готовность к разделению ответственности за последствия деятельности компании; уникальный, трудновоспроизводимый ресурс развития , накопление которого способствует формированию устойчивых конкурентных преимуществ компании и повышению корпоративной устойчивости.
В рамках экономического подхода к исследованию СК компании наибольший интерес представляют три проблемы: 1) определение структуры СК компании; 2) обоснование и оценка экономических и социальных эффектов от накопления СК; 3) исследование факторов (условий) его накопления.
Одним из важнейших факторов формирования и накопления социального капитала компании является корпоративная социальная ответственность во всех формах ее проявления. Это связано с тем, что реализация основополагающих принципов КСО способствует выстраиванию долговременных, устойчивых взаимоотношений с заинтересованными сторонами; формированию общих (разделяемых) целей, ценностей и норм; росту позитивной репутации компании; росту доверия между компанией и ее заинтересованными сторонами; предполагает большую прозрачность деятельности компании и ее информационную открытость; готовность нести ответственность за принимаемые решения и последствия деятельности; готовность совместно со всеми заинтересованными сторонами принимать участие в решении экономических, экологических и социальных проблем, в производстве общих (совместных) ценностей.
1 Dyllick Th., Hockerts K. Beyond the business case for corporate sustainability // Business Strategy and the Environment. 2002. Vol. 11. P. 130; См. также Elkington J. Towards the sustainable corporation: win-win-win business strategy for sustainable development // California Management Review. 1994. Vol. 36 (2).
2 См. сайты corporateregister.сom.; www.rspp.ru.
3 Полищук Л., Меняшев Р. Экономическое значение социального капитала // Вопросы экономики. 2011 № 3. С. 47
4 Там же.
Другие похожие работы, которые могут вас заинтересовать.вшм> |
|||
| 20552. | Активность компании в социальных сетях как инструмент управления доверием потребителя | 290.21 KB | |
| Анализ теоретических аспектов изучения доверия и управления доверием в организации. Понятие доверия его роль в различных теоретических концептах. Структура доверия способы измерения уровня доверия. Выявление влияния на уровень доверия потребителя проявления компанией активности в социальных сетях. | |||
| 5209. | ПУТИ ПОВЫШЕНИЯ УПРАВЛЕНИЯ ФИНАНСОВОЙ УСТОЙЧИВОСТИ И ПРИБЫЛЬНОСТИ ОАО «ТОМСКНЕФТЬ» | 80.5 KB | |
| Организационно-экономическая характеристика предприятия. Анализ финансовой устойчивости предприятия. Пути повышения финансовой устойчивости предприятия. Объектом управления являются финансовые ресурсы предприятия в частности их размеры источники их формирования и отношения складывающиеся в процессе формирования и использования финансовых ресурсов фирмы. | |||
| 5865. | Социальная работа и социальная политика: взаимосвязь и взаимовлияние | 9.42 KB | |
| Сущность социальной политики ее принципы и функции. Взаимосвязь социальной политики и социальной работы. Сущность социальной политики ее принципы и функции. Среди факторов способствующих гармонизации интересов личности и общества гарантирующих защиту интересов человека его прав и свобод особое место принадлежит социальной политике государства и всей инфраструктуре социальной работы с различными группами населения. | |||
| 16603. | Развитие методологии управления социальными проектами | 15.16 KB | |
| 9 Развитие методологии управления социальными проектами Актуальность: В последнее время отмечается повышенный интерес к вопросам управления социальными проектами в различных сферах жизнедеятельности государства и общества обусловленный рядом факторов: - декларациями органов гос.власти и управления о социальной ориентированности государственной политики при снижении социального бремени и переходе к решению социальных проблем путем реализации... | |||
| 15804. | Роль рекламы в формировании корпоративной культуры компании на примере ПАО «Донкомбанк» | 300.19 KB | |
| В управлении персоналом организации возникает потребность в создании единой системы ценностей норм и правил т. Вся совокупность коммуникационных направлений связанных с информированием и воздействием на потенциштьного потребителя стала называться системой маркетинговых коммуникации Таким образом исходя из выше перечисленного корпоративную организационную культуру можно определить как набор базовых ценностей убеждений негласных соглашений и норм разделяемых всеми членами организации. Корпоративная культура является частным случаем... | |||
| 1644. | ПОВЫШЕНИЯ ФИНАНСОВОЙ УСТОЙЧИВОСТИ ОАО «ВО МХУ ЕНОТ» | 57.56 KB | |
| При переходе к рынку отечественные предприятия попали в зону хозяйственной неопределенности и повышенного риска. Получив право на самостоятельное заключение сделок на внутреннем и внешнем рынке, большинство производителей | |||
| 16550. | Кластеры как инструмент повышения конкурентоспособности малого бизнеса Смоленской области в сравнение с регионами ЦФО РФ | 232.9 KB | |
| Смоленск Кластеры как инструмент повышения конкурентоспособности малого бизнеса Смоленской области в сравнение с регионами ЦФО РФ1 Одной из важнейших задач поставленных правительством Российской Федерации перед главами регионов является обеспечение устойчивого процесса развития и стабильного экономического роста на основе применения инновационных методов повышения конкурентоспособности в экономике государства. В Смоленской области на 1 января 2008 г. в Смоленской области также был зафиксирован положительный прирост однако в сравнение с... | |||
| 549. | Способы повышения устойчивости промышленных объектов | 5.59 KB | |
| Способы повышения устойчивости промышленных объектов На работоспособность промышленного объекта оказывают негативное влияние специфические условия и прежде всего район его расположения. Поэтому большое внимание уделяется исследованию и анализу района расположения объекта. На устойчивость объекта влияют характер застройки территории то есть структура тип и плотность застройки окружающие объект смежные производства транспортные магистрали и естественные условия прилегающей местности. Район расположения может оказаться решающим фактором в... | |||
| 11658. | Пути повышения финансовой устойчивости ООО «Сибирь» | 165.2 KB | |
| Теоретические основы финансовой устойчивости предприятия Сущность финансовой устойчивости предприятия. Методы расчета финансовой устойчивости предприятия. Система обеспечения финансовой устойчивости предприятия. Технико-экономические показатели предприятия. | |||
| 14201. | Основные направления повышения финансовой устойчивости и деловой активности ЗАО «Татстроймонтаж» | 130.84 KB | |
| Понятие значение и задачи оценки финансовой устойчивости и деловой активности предприятия 6 Факторы определяющие финансовую устойчивость предприятия и подходы к ее оценке. Методика анализа финансовой устойчивости и деловой активности предприятия... | |||
Концепция корпоративного гражданства фокусирует внимание не на проблемах, порождаемых взаимодействием компаний со всеми заинтересованными сторонами, а прежде всего на нуждах местного сообщества, в котором функционирует конкретный бизнес. Основная идея концепции корпоративного гражданства (далее - КГ) - представить компанию как «хорошего гражданина». При этом, в отличие от традиционно трактуемой формулы КСО, включающей как жесткие обязательства, так и дискреционную активность, концепция КГ в меньшей степени акцентируется на правовой ответственности как безусловно исполняемом условии, но подчеркивает общественную значимость добровольности «добрых действий компании». Понятие «корпоративное гражданство» образно распространяет статус гражданства, присущий конкретным гражданам определенной страны, на организации, занимающиеся бизнесом, обращая внимание на наличие у компаний определенных гражданских нрав, обязанностей и соответствующих ценностей, что тем не менее вовсе не означает, что корпорация в буквальном смысле является гражданином или имеет гражданство.
Понятие корпоративного гражданства пришло в Европу из американской литературы в 1980-е гг. и в настоящее время имеет широкое распространение. С 2001 года выходит «Журнал корпоративного гражданства» (Journal of Corpoate Citizsenship) в США и «Корпоративный гражданин» (The Corpoate Citizsen) в Австралии, работают аналитические центры но изучению КГ при Бостонском колледже (США), Ноттингемском университете (Великобритания), Центре корпоративного гражданства в Копенгагене, мониторингом КГ и распространением его опыта занимается Африканский институт корпоративного гражданства и др.
Научной основой и базой для инициатив КГ является общая теория корпоративного управления и, в частности, ее разделы, посвященные обоснованию эффективности КГ как источника снижения рисков корпораций и повышения их конкурентоспособности. В широкий научный оборот понятие «корпоративное гражданство» ввел А. Керолл в ходе дискуссии о сущности КСО. В его представлении «быть хорошим корпоративным гражданином» означало «принимать активное участие в деятельности или программах, направленных на рост общественного благосостояния». В других работах смысл термина еще более конкретизируется; отмечается, что КГ проявляется в стратегиях и текущих практиках, выработанных компанией в процессе взаимодействия с заинтересованными сторонами и природной средой, находящимися под воздействием данной компании.
В монографии сотрудников Института мировой экономики и международных отношений С.П. Перегудова и И.С. Семененко корпоративное гражданство в широком смысле слова определяется как «стратегия бизнеса по взаимодействию с обществом в целях обеспечения эффективного и устойчивого развития и повышения собственной репутации как ответственного „гражданина", полноправного участника такого развития» 17 . Модель КГ ориентирует корпорации на ответственную оценку влияния собственной деятельности на социальные отношения в обществе и окружающую среду, обеспечивающую качество развития.
Авторы приводят результаты исследований, проводимых в США и свидетельствующих о том, что подавляющее большинство компаний (91%), ориентированных на концепцию КГ, считают фундаментом ее модели ценностный характер мотивации™ . При этом подчеркивается, что вместе с корпорациями не менее важную роль в выстраивании системы КГ играют государственные структуры и международные организации, также заинтересованные в реализации социальных ценностей общества, т.е.:
- - минимизации негативных последствий предпринимательской деятельности и корпоративных решений для ее стейкхолдеров (соблюдение этических принципов, борьба с коррупцией в защиту прав человека против нанесения ущерба окружающей среде, ответственное отношение к персоналу и др.);
- - максимизации выгод через вклад в решение социальных проблем (в сфере образования, занятости и досуга молодежи, здравоохранения, развития человеческого капитала), справедливую оплату труда, производство социально значимой продукции;
- - обеспечении прозрачной отчетности и большей открытости относительно успехов и проблем;
- - содействии достижению высоких финансовых результатов, роста прибыли и дивидендов.
Ценности, которыми руководствуется компания в осуществлении своей деятельности, оцениваются как ее «ключевой актив». Подразумевается, что корпорации не только могут, но и должны быть «гражданами». В роли «ответственной организации» они нацелены на развитие производства не только ради прибыли, но и для обеспечения необходимых обществу товаров и услуг, что является основой для разработки «общественного договора», строящегося на доверии между его сторонами.
Концепция КГ привлекает особое внимание к роли тех, кто непосредственно принимает решения, в первую очередь к высшему уровню менеджмента, представляющему публичное лицо компании; она включает в сферу широкого обсуждения вопросы этической мотивации и социальной ответственности лидеров бизнеса, тем самым вводя понятие «ответственное лидерство», базирующееся на морально-нравственном, духовном основании 19 . К примеру, австралийские ученые и политики считают, что ценностная мотивация деятельности подразумевает, что корпорации не только могут, но и должны быть ответственными «гражданами»; концепция КГ «предполагает пересмотр традиционной модели ведения бизнеса» и «требует принятия на себя системы обязательств и существенных изменений внутри самой компании» 20 .
Развитие концепции КГ и ее широкое применение мировым бизнес-сообществом привело к появлению совместной декларации «Глобальное корпоративное гражданство - стратегический вызов менеджмента и советов директоров компаний», подписанной представителями 34 крупнейших международных компаний на Мировом экономическом форуме в январе 2002 г. В декларации были сформулированы три практических обязательства компаний перед мировым сообществом в условиях глобализации:
- 1) трактовать «глобальное корпоративное гражданство как способ ведения собственного бизнеса»;
- 2) рассматривать отношения с ключевыми заинтересованными сторонами в качестве «определяющего фактора успеха как внутри компании, так и за ее пределами»;
- 3) понимать «лидерство в вопросах корпоративного гражданства как ответственность высшего исполнительного руководства, председателей и членов советов директоров».
Одновременно была представлена схема реализации глобального корпоративного гражданства через последовательность мероприятий, соответствующая логике «принципы - процессы - результаты», соотнесенной с системой заинтересованных сторон (табл. 3.4).
Таблица 3.4
Схема действий по реализации глобального корпоративного гражданства 21
|
№ Действия |
|
|
Обеспечить лидерство: определить стратегические направления развития КГ в вашей компании и участвовать в обсуждении проблем глобализации и роли бизнеса в развитии общества на более широком уровне:
|
|
|
Определить, что глобальное корпоративное гражданство конкретно означает для вашей компании: выделить ключевые проблемы, заинтересованные стороны и сферы влияния, релевантные КГ вашей компании и отрасли в целом:
|
|
|
Реализовать глобальное корпоративное гражданство на практике: разработать и внедрить соответствующие политику и процедуры, участвовать в диалоге и развивать партнерство с основными заинтересованными сторонами с целью встраивания КГ в стратегию и операции компании:
|
|
|
Обеспечить прозрачность соответствующих процессов: формировать атмосферу доверия путем постоянных коммуникаций с различными заинтересованными сторонами по вопросам принципов, политики и практических действий компании, осуществляемых в условиях прозрачности с учетом коммерческой конфиденциальности:
|
|
Благодаря декларации и данной схеме именно корпоративное гражданство для многих представителей бизнеса стало ассоциироваться с концепцией КСО и позволило привести свои миссии и стратегические цели в соответствие с ее принципами. Сама концепция глобального корпоративного гражданства позволила расширить рамки теории заинтересованных сторон, включив в них корпорацию в качестве заинтересованной стороны в глобальной экономике наряду с государством и гражданским обществом. В современных условиях крупнейшие мировые компании носят транснациональный характер, что позволяет говорить о транснациональном корпоративном гражданстве (ТКГ) и транснациональной социальной ответственности (ТСО) передового бизнеса. ТНК выступают в роли своеобразных «граждан мира», ведущих бизнес в различных странах с учетом их специфики и менталитета населения. При этом они участвуют в решении социальных вопросов тех стран, где размещаются их представительства, взаимодействуя с местными стейкхолдерами 22 . В целом появление ТКГ является ответом бизнеса на тенденции глобализации, они активизируют процессы формирования глобального гражданского общества. На этой волне но инициативе Генерального секретаря ООН Кофи Аннана на Всемирном экономическом форуме в Давосе (Швейцария, 2000) был принят Глобальный Договор, содержащий десять всемирно признанных принципов из сферы нрав человека, трудовых отношений, защиты окружающей среды и борьбы с коррупцией, призывающий продвигать ценности КСО (приложение 1).
Таким образом, возникнув как альтернативная теория, концепция корпоративного гражданства приблизила проблематику КСО к потребностям бизнеса и прежде всего крупных корпораций. В теоретическом плане она обогатила, уточнила и расширила методологию исследования корпоративной социальной деятельности.
Концепция корпоративной устойчивости является одной из самых «молодых» из числа претендующих па роль «альтернативной». Первые публикации в данном аспекте появились вначале 1990-х гг. на волне распространения идей устойчивого развития 23 , принципы которого были изложены в Декларации Конференции ООН в Рио-де-Жанейро (1992) 24 .
Основателем концепции корпоративной устойчивости считают Дж. Элкингтона, который ввел понятие тройного итога деятельности компаний, включающего в себя не только финансовые и экологические параметры, соответствующие идее «эко-эффективности», но также оценку социального и широкого экономического воздействия, далеко не всегда учитываемого в финансовых отчетах. Устойчивая корпорация - это не просто корпорация, стабильно получающая прибыль. Стратегии, нацеленные на устойчивый бизнес, должны одновременно приносить выгоду компании, ее потребителям и природной среде. Данный подход составляет суть модели ЗР, отражающей три основания устойчивости: People, Planet, Profits, и подчеркивает «тройную линию социальной ответственности»: экономической - устойчивый рост и производство качественной продукции; социальной - активная социальная политика; экологической - защита и возобновление ресурсов природной среды 23 .
Несколько позднее понятия «тройной итог» и «три основания устойчивости (ЗР)» были соотнесены со всей системой прямых и косвенных заинтересованных сторон (таких как акционеры, работники, потребители, местные сообщества и др.)> взаимодействующих с компанией.
Безусловно, достижение одновременно экономической, экологической и социальной устойчивости требует реализации всех четырех уровней КСО, формирующих пирамиду Керолла. В силу этого получил распространение термин корпоративная ответственность (corporate responsibility - CR), включающий в себя, соответственно, ответственность трех видов. Корпоративная ответственность, фактически отражающая важнейшие классические принципы социальной ответственности, занимает первую позицию в связке принципы - процессы - результаты. При этом финские исследователи М. Хальме и К). Лаурила подчеркивают добровольный характер корпоративной ответственности, выходящий за рамки обязательной ответственности компании, и равную важность социальной, экологической и экономической ответственности. Введение термина «корпоративная ответственность» углубило смысл КСО в целом, усилив ее объединяющий «зонтичный» характер.
В рамках дискуссии о «бизнес-аргументации» корпоративной устойчивости определенным итогом стала модель Т. Диллика и К. Хо- кертса, акцентирующая взаимосвязанность развития экономического, природного и социального капитала, причем два последних обладают свойствами невозвратности и незамещаемосги. В их модели система трех важнейших аргументов - «бизнес-аргумент», «природный аргумент» и «социальный аргумент» - дополнительно скреплена шестью критериями корпоративной устойчивости, которые взаимно усиливают друг друга (рис. 3.6).
Таким образом, рассмотренные концепции, названные как альтернативные, сыграли значительную роль в эволюции КСО в начале XXI в. Основной вклад концепции заинтересованных сторон связан с привнесением элемента персонификации ответственности. Концепция корпоративного гражданства позволила расширить аргументацию принципов социальной ответственности. Для того чтобы подтвердить приверженность принципам поведения «корпоративного гражданина», компания должна придерживаться ориентиров устойчивого развития и быть лидером на этом направлении в своей отрасли, обеспечивать производство этически безупречных товаров и услуг, способствовать позитивным изменениям внутри фирмы и за ее пределами, использовать в качестве мерила успешного развития не только финансовые, но и неэкономические показатели, отражающие социальный и природный аргументы. Концепции корпоративной устойчивости и корпоративной ответственности не только конкретизировали принципы КСО, но и обеспечили большую четкость анализа и оценки результатов корпоративной социальной деятельности.
Новый исторический этан развития теорий социальной ответственности пришелся на период с конца 1990-х гг. по настоящее время 2 ". Этот этап связан с появлением процессов глобализации, возникновением различных технологий информационной направленности, которые стали способствовать концентрации экономической власти в руках относительно небольшого количества корпораций 28 .
В этой связи положение различных корпораций привело к парадоксальной ситуации: несмотря на свое огромное глобальное влияние, корпорации приобрели определенную уязвимость, так как стали зависеть в своих действиях от различных групп. Возможности корпораций для контроля за гласностью и деятельностью различных неправительственных организаций приобрели ограниченный характер. Для того чтобы заработать право па активную деятельность, корпорации вынуждены прислушиваться к своим акционерам и окружению местных сообществ.
Таким образом, рентабельность корпораций начала связываться не только с экономической эффективностью, но и с ее готовностью соблюдать законы общества:
- - появилось особое отношение руководителей корпораций к проявлениям социальной ответственности, так как многолетний опыт западных компаний, практикующих эту ответственность как бизнес- парадигму, показывает, что при этом улучшаются финансовые показатели, растет рыночная стоимость корпорации, усиливается ее бренд как внутри страны, так и за рубежом;
- - рост конкурентоспособности корпорации наблюдается в том случае, если корпорация демонстрирует, что она имеет все признаки добропорядочного «корпоративного гражданина»;
- - долгосрочная рентабельность корпорации в значительной степени зависит от местных рынков и отношения к корпорации со стороны местного сообщества, поэтому корпорациям необходимо знать ожидания акционеров и потребителей именно в местных условиях для своевременного реагирования на их изменения.
В современных условиях формируется особое направление реализации социальной ответственности бизнеса, называемое «осторожным эгоизмом», который выражается в создании корпорацией на долгосрочную перспективу необходимого для себя социального окружения как условия для устойчивой прибыли. Социально ответственное поведение корпорации начинает трактоваться в обществе как ее способность к выживанию, экономической безопасности, причастности к решению социальных проблем, что импонирует общественному мнению и направлено на удовлетворение ожиданий заинтересованных сторон.
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
В-четвертых, господство «эквивалентного» подхода к концепции корпоративного гражданства с постоянными ссылками на КСО порождает сложности в восприятии терминов, претендующих на синонимичность. Так, по мнению Д. Маттена, А. Крейна и В. Чеппл, может быть сформулирован еще один, третий, «расширенный» подход к концепции корпоративного гражданства, подразумевающий замещение корпорациями государства в исполнении его традиционной социальной функции .115
Развивая тезис о замещении корпорациями роли государства, Д. Маттен и А. Крейн выдвинули концепцию «корпоративного администрирования гражданства», раскрывающую «роль корпорации в администрировании прав индивидуумов, вытекающих из их гражданства» . Под администрированием подразумевается целая система разнообразных ролей: обеспечивающая в обеспечении социальных прав, поддерживающая при реализации гражданских прав, направляющая при использовании прав политических. Впрочем, авторы уточняют, что подобный подход к «корпоративному гражданству» представляет собой скорее дескриптивную концептуализацию того, что происходит, чем нормативную концептуализацию того, что должно иметь место .
В то же время исследователи А. Шерер и Г. Палаццо, поддерживая этот «расширенный» подход, предлагают трактовать его как «политическую КСО», подразумевающую «переход от имплицитной поддержки общественных норм и ожиданий к эксплицитному участию в общественных процессах формирования политической воли» . Представляется, что в обеих трактовках речь идет лишь о политологической версии моральноагентской позиции, признающей примат внутренних источников КСО и, соответственно, не выходящей за рамки все того же «эквивалентного» подхода к концепции корпоративного гражданства. Однако, как в этой связи справедливо отмечают английские исследователи П. Эдвардс и Х. Уилмотт, термины со сходным значением крайне редко вызывают одинаковые ассоциации. В итоге синонимичное, на первый взгляд, использование термина «политическая КСО» порождает в сознании читателей «дистанцирование идей совещательной демократии и политизации корпорации от идеи корпоративного гражданства» .
Таким образом, возникнув в качестве альтернативной концепции, воспроизводящей парадигмальную логику «принципы – процессы – результаты» в новом контексте, концепция корпоративного гражданства актуализирует проблематику КСО, приблизив ее к потребностям бизнеса, прежде всего – крупных корпораций. В теоретическом плане, она, с одной стороны, обогащает, уточняет и расширяет методологию исследования корпоративной социальной деятельности,116
Как отмечают в этой связи Дж. Мун, А. Крейн и Д. Маттен, концепция корпоративного гражданства используется корпорациями, консультантами и учеными «для имитации, акцентирования, расширения или переориентации отдельных аспектов концепции корпоративной социальной ответственности» .
Но с другой стороны – порождает новые проблемы, способные увести исследователей далеко в сторону от системного взгляда на отношения бизнеса и общества.
§ 2. Корпоративная устойчивость
Концепция корпоративной устойчивости формально является самой молодой из концепций, относимых к альтернативным темам, возникающим в процессе эволюции концепции КСО. Первые серьезные публикации, посвященные корпоративной устойчивости как таковой, появились лишь во второй половине 1990-х годов. Данная концепция представляет собой своего рода микроэкономическую интерпретацию более традиционной концепции устойчивого развития, завоевавшей широчайшую популярность.117
По образному выражению Т. Диллика и К. Хокертса, «устойчивость превратилась в мантру XXI века» .
Согласно докладу Всемирной комиссии ООН по окружающей среде и развитию (World Commission on Environment and Development – WCED) «Наше общее будущее», увидевшему свет в 1987 г. и более известному как «Отчет Брундтланда», устойчивым является такое развитие, которое «отвечает потребностям нынешнего поколения, не входя в противоречие с нуждами и стремлениями поколений будущего» .
В 1992 г. идея устойчивого развития была официально поддержана Конференцией ООН по окружающей среде и развитию (United Nations Conference on Environment and Development – UNCED), а также послужила основой создания Делового совета по устойчивому развитию (Business Council for Sustainable Development – BCSU), в 1995 г. преобразованного во Всемирный деловой совет по устойчивому развитию (World Business Council for Sustainable Development – WBCSD). Усилиями участников этих форумов была сформулирована идея «эко-эффективности» (eco-efficiency) как возможной беспроигрышной для бизнеса и общества ситуации (win-win) при решении экономических и экологических задач, обеспечивающая «связь бизнеса с устойчивым развитием».118
«Эко-эффективность достигается путем поставки по конкурентным ценам товаров и услуг, которые удовлетворяют потребностям человека и способствуют повышению качества жизни, постоянно снижая при этом воздействие на окружающую среду и интенсивность использования природных ресурсов, ориентируясь на жизненный цикл продукта, не превышающий потенциальной емкости экосистемы» .
Действительно, как отмечает группа исследователей Института управления устойчивым развитием Венского университета экономики и менеджмента во главе с Р. Штойером119
В эту группу вошли следующие исследователи: Р. Штойер, М. Лангер, А. Конрад и А. Мартинуцци.
Если изначально идея устойчивого развития распространялась лишь на экологические проблемы макроуровня, то в течение 1990-х гг. она эволюционировала «как в ширину, так и в глубину».
С одной стороны, экономические и социальные проблемы стали «столь же важными элементами… корпоративной устойчивости», с другой стороны, сама концепция «эволюционировала от макроэкономического до микроэкономического и даже индивидуального уровней» . Среди работ, внесших значимый вклад в эту эволюцию, а также в развитие концепции корпоративной устойчивости как таковой, можно выделить статьи, доклады и монографии Дж. Элкингтона, М. Ван Марревийка, уже упомянутого Р. Штойера с соавторами, Т. Диллика и К. Хокертса, Дж. Муна и К. Ласло. Показательно, что указанные авторы преимущественно представляют академические и консалтинговые центры Западной Европы.
Пионером в становлении концепции корпоративной устойчивости и, в частности, в последовательном формировании оригинального терминологического аппарата оказался Дж. Элкингтон, в 1987 г. ставший одним из создателей международной консалтинговой компании SustainAbility. В 1994 г. он ввел метафорическое понятие тройного итога (triple bottom line – TBL, 3BL), включающего в себя не только финансовое и экологическое измерения, соответствующие идее эко-эффективности, но также оценку «социального и широкого экономического воздействия, редко учитываемого традиционным финансовым итогом (financial bottom line)» .
В том же году в статье «На пути к устойчивой корпорации: беспроигрышные стратегии для устойчивого развития», опубликованной в журнале California Management Review,
Дж. Элкингтон обозначил возможные пути реализации новых стратегий ведения бизнеса (win-win-win), которые способны «одновременно приносить выгоду компании, ее потребителям и природной среде» .120
Уже в этой статье Дж. Элкингтон попытался увязать поиск путей формирования устойчивой корпорации с развитием концепции КСО через альтернативные темы в направлении стратегического менеджмента: «Вызовы, с которыми сталкиваются конкретные компании, позволят протестировать применимость новых путей кооперации с поставщиками, потребителями, и другими заинтересованными сторонами, включая конкурентов, в этой ключевой области (устойчивого развития. – Ю.Б.),
позволяющих не только извлекать выгоды в понимании корпоративного гражданства, но и получать конкурентные преимущества» .
В 1995 г. им была введена новая аббревиатура «3P» (People, Planet, Profits), обозначающая три основания устойчивости
.121
Как и в случае с другими аббревиатурами, используемыми в концепции КСО, возможная транслитерация «3П» не имеет смысла из-за несоответствия терминам «Люди, Планета, Прибыль». Упоминание «модели трех оснований устойчивости» (three-pillars sustainability model), вошедшей в документы Европейского Союза, в частности в Амстердамский договор 1997 г., позволяет избежать возможных трудностей перевода.
В докладе «Вовлечение заинтересованных сторон», подготовленном SustainAbility в 1996 г. , и в знаменитой книге «Каннибалы с вилками: тройной итог для бизнеса XXI века» понятия тройного итога и трех оснований устойчивости были соотнесены уже со всей системой заинтересованных сторон, вносящих вклад в достижение экономических, экологических и социальных результатов как условия корпоративной устойчивости.
Именно эти подходы и термины были использованы в первом отчете о корпоративной устойчивости, подготовленном компанией Shell,
а позднее нашли свое отражение в международных стандартах нефинансовой отчетности GRI (Global Reporting Initiative), стандартах AccauntAbility,
SA 8000 и ISO 14001.122
О связи стандартов нефинансовой отчетности с моделями 3BL и 3P см. [Савченко, 2009].
Важно отметить, что Дж. Элкингтон в своих работах, по сути, воспроизвел логику «принципы – процессы – результаты», не просто интерпретировав ее в новых терминах, но прежде всего соотнеся ее с новыми вызовами, стоящими перед мировым бизнесом. Если идея устойчивого развития была воспринята как новая парадигма развития бизнеса, конкретизировавшая принципы КСО в логике модели 3P,123
Так, исследователи из Школы бизнеса им. Штерна Нью-Йоркского университета Т. Гладвин, Дж. Кеннели и Е. Краузе в рамках дискуссии, организованной Академией менеджмента в 1990-х гг., обосновали переход к парадигме «устойчивоцентризма» как диалектического синтеза «техноцентризма» и «экоцентризма». При этом авторы подчеркивали, что междисциплинарные исследования проблем устойчивости объективно уводят авторов от «головоломок нормальной науки» в сторону «постнормальной науки» . Показательно, что концепция «постнормальной науки», оперирующей неопределенной реальностью, дискутируемыми ценностями и срочными решениями, гораздо ближе философии прагматизма, чем канонам позитивизма.
То тройной итог рассматривался и как подход к управлению процессами, и как модель отчетности, адекватная корпоративной устойчивости.124
Как отмечал Дж. Элкингтон, внедрение TBL в управленческую практику представляет собой «исключительно сложную задачу, но она может быть существенно облегчена, поскольку мы уже не одно десятилетие экспериментировали с аккаунтингом, аудитом и отчетностью, связанными с устойчивостью» . Австралийские же исследователи К. Адамс, Г. Фрост и В. Уэббер в своем анализе релевантной литературы четко разделили вклад Дж. Элкингтона и его последователей в развитие «TBL как управленческого инструмента» и «TBL как инструмента отчетности» .
В свою очередь, подходы к управлению корпоративной устойчивостью справедливо увязывались с волнами изменяющихся общественных ожиданий: от «ограничительной» (1960-е – конец 1980-х гг.), направленной на развитие экологического законодательства; к «зеленой» (конец 1980-х – начало 1990-х гг.), связанной с развитием «зеленого консьюмеризма»; и наконец, к волне «глобализации» (с конца 1990-х гг.) . С одной стороны, по мнению Дж. Элкингтона, эти волны изменяли содержание реакции компаний (в традиционной терминологии – содержание корпоративной социальной восприимчивости) от «оборонительной, в лучшем случае сфокусированной на соответствии существующим нормам», к конкурентной, направленной на развитие новых устойчивых технологий, и далее – к реакции, подразумевающей «создание и освоение новых рынков» . С другой стороны, изменялась степень организационного вовлечения в рассматриваемые процессы, отражающего осознание компаниями стратегического характера корпоративной устойчивости. Именно этот аспект привлек особое внимание Дж. Элкингтона как практикующего консультанта (табл. 21).
Таблица 21 . Учет тройного итога: вовлеченные уровни менеджмента
Источник:
Работы Дж.. Элкингтона сыграли роль своеобразного фундамента для развития как практико-ориентированных исследований, так и собственно теоретической дискуссии о корпоративной устойчивости. Теоретическая дискуссия, в свою очередь, преимущественно свелась к поиску консенсуса в определении понятия корпоративной устойчивости и обсуждению соподчиненно-сти терминов в рамках концепции КСО в целом, а также – к углублению теоретического обоснования важности корпоративной устойчивости для развития бизнеса.
Современные дефиниции корпоративной устойчивости, предлагаемые ведущими исследователями, практически не противоречат друг другу, хотя и используют ранее разработанные элементы концепции КСО в разной степени. Так, согласно вполне стандартному определению Р. Штойера и его соавторов корпоративная устойчивость представляет собой «модель управления корпорацией, охватывающую ее экономическую, социальную и экологическую деятельность, рассматриваемые в краткосрочной и долгосрочной перспективе» . По мнению Т. Диллика (университет Санкт-Галлена, Швейцария) и К. Хокерт-са (Школа бизнеса INSEAD, Франция), «корпоративная устойчивость может быть определена как удовлетворение потребностей прямых и косвенных заинтересованных сторон фирмы (таких как акционеры, работники, потребители, группы активистов, местные сообщества и т. д.), не входящее в противоречие с нуждами будущих поколений заинтересованных сторон» . Согласно развернутой дефиниции все того же Дж. Элкингтона, представленной в энциклопедическом справочнике «От А до Я
корпоративной социальной ответственности», корпоративная устойчивость может быть понята не только как «подход компаний к обеспечению своего долгосрочного развития», но и как «область теории и практики, посредством которых компании и иные бизнес-организации работают над повышением жизнеспособности экосистем… сообществ… и экономики» . Несмотря на очевидные отличия, все указанные дефиниции вписываются в характеристики альтернативных тем, не противоречащих общей логике развития концепции КСО.
Тем не менее предпринимаются попытки построения единой теоретической модели, включающей в себя все многообразие элементов концепции КСО не как диалектически сменяющих друг друга, а как сосуществующих во времени и пространстве. Так, голландский исследователь М. Ван Марревийк – инициатор и руководитель международного проекта «Европейская модель корпоративной устойчивости» (European Corporate Sustainability Framework – ECSF)125
О проекте ECSF см. .
– в целом соглашается с тем, что корпоративная устойчивость и КСО могут трактоваться как одноуровневые концепции, «относящиеся к деятельности компании» . В то же время он предлагает провести разграничение между корпоративной социальной ответственностью, ассоциируемой с общественными проблемами, затрагивающими организацию, и корпоративной устойчивостью, ассоциируемой с агентской проблемой. Тем самым он увязывает КСО с такими феноменами, как прозрачность ведения бизнеса, диалог с заинтересованными сторонами и социальная отчетность. Корпоративная устойчивость, в свою очередь, связывается с созданием стоимости, экологическим менеджментом, управлением человеческим капиталом и т. д. . Подобная трактовка представляется не совсем корректной. С одной стороны, автор отождествляет обе рассматриваемые концепции с корпоративной социальной деятельностью, с другой стороны – разрывает эту деятельность на дискретные составляющие, не только воспроизводя преодоленное в научной литературе противопоставление бизнеса и общества, но и противореча самой идее корпоративной устойчивости как ориентированной на достижение сбалансированного тройного итога всей деятельности компании.
Еще более сложная модель разработана Р. Штойером с соавторами, попытавшимися свести воедино концепции устойчивого развития, корпоративной устойчивости, корпоративной социальной ответственности и управления отношениями с заинтересованными сторонами . Прежде всего, авторы увязывают анализ устойчивого развития с известной типологией концепции заинтересованных сторон Т. Дональдсона и Л. Престона. По их мнению, в рамках нормативного измерения необходимо определить, какие именно вопросы устойчивого развития должны находиться в сфере внимания корпораций и их заинтересованных сторон; в рамках инструментального – уяснить, в какой мере цели устойчивого развития могут быть реализованы через управление заинтересованными сторонами; в рамках дескриптивного – сформулировать, какие вопросы устойчивого развития корпорации и их заинтересованные стороны принимают во внимание в реальной управленческой практике . Затем авторы проводят четкие различия между обеими концепциями устойчивости, с одной стороны, и концепцией КСО – с другой (табл. 22).
Таблица 22 . Различия концепций устойчивости и КСО
Составлено по:
Наконец, строится общая модель взаимосвязи указанных концепций как отображающих разные уровни отношений бизнеса и общества (рис. 14). По мнению авторов, устойчивое развитие может трактоваться в качестве нормативной концепции развития общества в целом – и бизнеса как общественного института в частности; корпоративная устойчивость – в качестве концепции развития корпорации; КСО – как управленческий подход, реализуемый через отношения с заинтересованными сторонами. При этом конкретные компании могут использовать различные управленческие системы – такие как международные стандарты.
Рис. 14 . Модель взаимосвязи концепций устойчивого развития, корпоративной устойчивости, корпоративной социальной ответственности (КСО и управления заинтересованными сторонами (УЗС)
Источник:
При всей внешней привлекательности модель Р. Штойера и соавторов не является до конца последовательной. Действительно, нельзя не согласиться с трактовкой концепции устойчивого развития как общей нормативной основы, равно как с особой ролью концепции заинтересованных сторон, наполняющей категории ответственности конкретным содержанием. Тем не менее сама концепция корпоративной устойчивости в предложенном контексте представляется попросту излишней.
Во-первых, как отмечают сами авторы, различия концепций устойчивости и КСО носят нестрогий характер, описываемый термином «преимущественно» и не подразумевающий однозначного противопоставления. При этом показательно, что, проводя эти сравнения, авторы не разделяют концепций устойчивого развития и корпоративной устойчивости, рассматривая их как единую группу. Во-вторых, будучи зависимыми от «общественной интерпретации», вопросы устойчивости все равно воспринимаются менеджментом компаний через их взаимодействие с конкретными заинтересованными сторонами, определяющее специфику этой интерпретации. В-третьих, с одной стороны, предлагая рассматривать КСО в качестве управленческой концепции и, с другой стороны, выделяя нормативное, инструментальное и дескриптивное измерения концепции корпоративной устойчивости, авторы, по сути, признают сопоставимость данных концепций как синтетических, соответствующих логике корпоративной социальной деятельности.126
Уместно вспомнить, что Т. Дональдсон и Л. Престон признавали концепцию заинтересованных сторон «управленческой в широком смысле этого слова» – включающей в себя нормативное, инструментальное и дескриптивное измерения .
Таким образом, корпоративная устойчивость предстает своего рода «туннелем», задающим рамки корпоративной социальной деятельности по всей цепочке принципов – процессов – результатов, причем рамки аморфные, практически сливающиеся с окружающей средой.
Более корректной представляется трактовка корпоративной устойчивости как самостоятельной альтернативной темы, в новых условиях воспроизводящей парадигмальную логику «принципы – процессы – результаты». Лежащие в ее основе моральные принципы детерминируются идеей устойчивого развития,127
Как отмечали голландские ученые М. Каптейн и И. Вемпе в своей книге «Сбалансированная компания: теория корпоративной честности», принятие устойчивого развития как базового морального принципа может быть детально аргументировано с позиций всех основных этических теорий: утилитаризма, деонтологии, справедливого распределения, а также концепции добродетелей .
Отраженной в ожиданиях заинтересованных сторон (настоящих и будущих); реализация этих принципов в конкретных процессах отражает специфику данной компании; оценка результатов осуществляется на основе модели тройного итога. При этом корпоративная социальная ответственность остается исходной и определяющей точкой анализа. Как справедливо отмечает Дж. Мун, «поскольку корпорации часто рассматриваются как „агенты изменений“, связь между данными концепциями (КСО и устойчивого развития. – Ю.Б.) является столь же очевидной, как связь между… равенством и свободой. Соответственно, корпорации в возрастающей степени берут на себя ответственность за реализацию таких пунктов повестки устойчивого развития, как устойчивые производство и потребление, климатические изменения и нехватка энергии, охрана природных ресурсов и устойчивое развитие местных сообществ» .
Эту же логику отражает известное определение Европейской комиссии, согласно которому корпоративная социальная ответственность представляет собой концепцию, «в соответствии с которой компании на добровольной основе учитывают общественную обеспокоенность социальными и экологическими проблемами в своих бизнес-операциях и взаимодействии с заинтересованными сторонами» . Наконец, предельно просто формулируют эту идею исследователи из университета Кайзерслаутерна (Германия) А. Кляйн и М. Фон Хауф: «Корпоративная устойчивость по отношению к КСО может рассматриваться в качестве концепции второго (более низкого) порядка, направляемой идеей устойчивости» .
Признание сопоставимости корпоративной устойчивости и корпоративной социальной деятельности, в свою очередь, подразумевает соподчинение моральных принципов, лежащих в основе этих концепций. Эта задача оказалась еще менее тривиальной, а ее решение не только вывело на новый уровень дискуссию о сущности КСО, но и привело к определенному терминологическому прорыву.
Как подчеркивают португальские исследователи М. Бранко и Л. Родригес, «все три основания устойчивости… представлены в определении КСО, сформулированном А. Кероллом» . Однако речь не идет о парном соответствии элементов (экономическая устойчивость – экономическая ответственность и т. д.). Наоборот, вполне очевидно, что достижение экономической, экологической и социальной устойчивости корпорации требует реализации всех уровней корпоративной социальной ответственности, составляющих пирамиду А. Керолла: экономической, правовой, этической и филантропической. Более того, если в классической трактовке КСО экономическая ответственность является определяющей, то основой идеи корпоративной устойчивости является равная важность всех трех ее оснований. Очевидным выходом из этого противоречия стало введение и широкое распространение термина корпоративная ответственность
(corporate responsibility – CR) как включающего в себя ответственность трех видов – экономическую, социальную и экологическую, – соответствующую трем основаниям корпоративной устойчивости.128
Представляется, что основной причиной распространения термина «корпоративная ответственность» стала путаница, постоянно воспроизводимая сосуществованием узкой и широкой трактовок «социальности», однако поводом стала именно дискуссия о корпоративной устойчивости.
Тем самым удалось достичь определенного терминологического соответствия элементов: корпоративная ответственность, понимаемая как принципы (по аналогии с CSR-1), становится первым элементом парадигмальной логики «принципы – процессы – результаты», разворачивающейся в рамках концепции корпоративной устойчивости как полноценной альтернативной темы. Так, по мнению финских исследователей М. Халме и Ю. Лаурилы, корпоративная ответственность «относится к добровольной ответственности, выходящей за рамки обязательной ответственности, и подчеркивает равную важность социальной, экологической и экономической ответственности корпорации» .
Впрочем, разрешив одни теоретические противоречия, распространение нового термина породило другие, не менее острые. Во-первых, разделяя экономическую, социальную и экологическую ответственность, корпоративная ответственность объективно способствует их дискретному восприятию. Если в традиционных трактовках связь всех уровней ответственности с экономическим основанием имплицитно подразумевалась, то концепция корпоративной ответственности порождает специальные оговорки о возможности одновременного решения бизнесом экономических и социальных, экономических и экологических задач.129
Именно на этих оговорках основаны столь популярные в настоящее время концепции «инклюзивных рынков», «корпоративных социальных возможностей» и «КО-инновации», рассматривающие КСО в рамках современной теории стратегического управления (подробнее см. § 3 данной главы).
Во-вторых, будучи увязана с добровольной ответственностью, корпоративная ответственность не просто вызывает устойчивую ассоциацию с верхним уровнем пирамиды А. Керолла, но, по сути, возвращает исследователей к ранним годам дискуссии о сущности КСО. Представляется, впрочем, что акцентирование добровольности, столь типичное для документов ЕС, отражает лишь констатацию высокого уровня экономической и правовой (в терминах А. Керолла) ответственности европейского бизнеса. В теоретическом же плане очевидно, что в силу постулируемой автономности бизнес-решений в условиях рыночной экономики выделение в рамках конкурентного поведения фирмы обязательных и добровольных элементов весьма относительно. Наконец, в-третьих, новый термин воспроизвел традиционную для генезиса концепции КСО многозначность. Он стал использоваться не столько в контексте корпоративной устойчивости, сколько как синоним КСО, трактуемой как «зонтичная» концепция, как КСО/ КО «вообще».130
Так, в энциклопедическом справочнике «От А до Я корпоративной социальной ответственности» статья, посвященная корпоративной ответственности, предельно коротка: «См. корпоративная социальная ответственность» .
Новое прочтение базовой терминологии во многом изменило содержание дискуссии о «бизнес-аргументе» в пользу КСО, подчеркнув стратегическую значимость достижения корпоративной устойчивости. Показательна статья «За рамками бизнес-аргументации корпоративной устойчивости», опубликованная Т. Дилликом и К. Хокертсом в журнале Business Strategy and the Environment . С одной стороны, по мнению авторов, «если все компании будут… руководствоваться этическими ценностями, встроенными в их корпоративную культуру, менеджеры смогут продвигать корпоративную устойчивость, не углубляясь в специальные расчеты экономических прибылей и убытков», однако для стратегического развития корпорации необходима разработка «ясных индикаторов» . С другой стороны, само разделение трех областей корпоративной устойчивости «имеет смысл лишь на операционном уровне (т. е. при разделении оперативных вопросов по реализации экономической, экологической и социальной ответственности), тогда как стратегические решения возможны только при одновременном учете всех трех измерений» .
Достижение корпоративной устойчивости, по мнению Т. Диллика и К. Хокертса, невозможно без взаимосвязанного развития экономического, природного и социального капиталов фирмы, причем природный и социальный капитал обладают свойствами незамещаемости (non-substitutability) и невозвратности (irreversibility). Соответственно, для того чтобы стать действительно устойчивой, корпорация должна обратить внимание не только на «бизнес-аргумент», но также на природный и социальный аргументы в пользу устойчивого развития. Дополняя и развивая идею эко-эффективности как традиционно «связывающую бизнес с устойчивым развитием», авторы предлагают использовать более сложную систему из трех аргументов и шести критериев корпоративной устойчивости (рис. 15). При этом идея эко-эффективности распространяется на социальную область через понятие социо-эффективности (socio-efficiency), вводятся смежные понятия эко-результативности (eco-effectiveness) и социо-результативности (socio-effectiveness), а также используются категории достаточности (sufficiency) и экологической справедливости (ecological equity).131
Авторы справедливо разделяют эффективность, понимаемую как снижение соответствующих затрат, и результативность как возрастание количественного итога.
Соответственно, усиление эко– и социо-эффективности ведут преимущественно к повышению экономической устойчивости; повышение эко-результативности при поддержании достаточности природных ресурсов обеспечивает экологическую устойчивость; социо-результативность при соблюдении экологической справедливости является залогом социальной устойчивости фирмы.
Рис. 15 . Шесть критериев корпоративной устойчивости